— Вон там, за лесом. Мне кажется — это похоже на городские развалины.
— Вот как! — воскликнул Хаббард. — Видите?
Кендалл пожал плечами:
— Ребята считают — это просто скопление скал, заросших лесом. Не знаю. Сейчас будут снимки, так что решайте сами.
Люди, работавшие на равнине и на речном берегу, торопливо вернулись. Все они были молоды, как Хаббард. Пожилыми были только капитан, начальник технической части, двое ученых да Барриэр. Возбужденно загудели голоса, все говорили одновременно. Не так-то много посадок совершал земной корабль, и со времени последней прошло немало.
Исследователи напоминали подростков, освободившихся из школьного заключения, возбужденных и гордых тем, что обнаружили.
Барриэр прошел вместе со всеми в главный салон корабля. Автоматически проявленный фильм зарядили в проектор. Погасили свет. Маленький экран ожил. Все смотрели с неослабевающим интересом. Перед зрителями разворачивалась красочная панорама. Было похоже н непохоже на Землю. При ближайшем рассмотрении лесные деревья оказались вовсе не деревьями, а чудовищно громадными цветами с толстыми, будто древесные стволы, стеблями, украшенными великолепными невиданными соцветиями. Барриэр разглядел нечто вроде бабочки или парящего в воздухе лепестка, а больше никакого движения.
— Обнаружены какие-нибудь признаки фауны? — спросил он.
— Нет, — покачал головой капитан.
Хаббард нетерпеливо возразил: — Может, их вертолет спугнул!
— Перепуганные существа бегут, — сказал Барриэр. — А тут никто не бежит.
Хаббард тихонько выругался, а Барриэр улыбнулся.
Хаббарду необходимо открыть тут жизнь — и точка. У него еще не было возможности использовать свои антропологические знания, а полет подходит к концу.
Он прямо-таки настаивал, что здесь должны быть животные- ведь без них, ьереятно, не было бы и людей.
— Бот, — сказал Кендалл и поднял руку.
Фильм остановили на кадре с изображением зарослей цветов-деревьев и вьющихся растений — заросли были реже обычного леса. Местами среди беспорядочной растительности торчали груды и гряды камней.
— Бот о чем я говорил, — Кендалл снова поднял руку. Изображение вращалось, потому что геликоптер делал круги над лесом. — Я уж поближе подобрался, и то не мог разглядеть, что это такое.
Вмешались еще двое. Эйкен, межпланетный археолог, с сомнением допустил, что это может быть городом. Каффи, геолог, утверждал, что с таким же успехом это может быть естественным скалообразованием.
— Зто безусловно напоминает город, — сказал Хаббард, дрожа от возбуждения. — Взгляните сюда. Посмотрите, какие правильные линии, совсем как улицы, а дома по обе стороны обрушились.
— А вы как думаете, Барриэр? — спросил капитан.
— Не могу судить по фильму, сэр. Надо бы мне осмотреть эти камешки.
— Что ж, — сказал Верлен, — осмотр может решить вопрос. Начните с этой местности… Вы согласны, Кристофек?
Кристофек, заведующий техническим оборудованием, волнуясь кивнул.
— Если окажется, что это развалины, Барриэр уж постарается выяснить, кто их населял и что с этими жителями случилось.
— Хорошо, — Барриэр нетал. — Двинемся.
С ним шли семеро из его группы — все, как Хаббард, молодые специалисты, привычные к тяжелым физическим нагрузкам и умеющие обращаться с огнестрельным оружием. Были там Эйкен и Каффи, и еще Моррис, которому поручили портативный передатчик. Барриэр посоветовался с Кендаллом, что взять с собой, и все начали собираться. Через четверть часа они уже шагали по равнине.
Барриэр переживал приступ ностальгии — острый, как физическая боль. Он тосковал по тем дням, когда п был зелен и нетерпелив, когда ему, как и остальным, хотелось скорей покинуть корабль, который он ненавидел, и отправиться к горизонтам новых миров, когда он был полон трепещущих фантазий и надежд. Сначала иссякла надежда, потом — фантазия.
Разглядывая яркий пейзаж, прекрасный, несмотря на неземные краски, Барриэр поймал себя на том, что больше всего на свете хотел бы оказаться в знакомом баре в Лос-Анджелесе, быть беззаботным и не размышлять о значимых признаках или о чуждых формах листьев и совершенно забыть мрачное сознание личной вины, которое с годами росло в нем.
