Издали увидела — по пыльной дорожке с хозяйственной сумкой в руке спешит кто-то родной, единственный в мире!
— Мама!
— Доченька, вырвалась на несколько часов, сегодня нет операций! Позови кого-нибудь из старших отпереть ворота!
— Не надо, не надо! Заругают. Сегодня ведь не родительский день. Мамочка, иди вдоль забора, там возле озера дырка! Мая бежала со своей стороны забора, чувствовала, как у неё все сильнее колотится сердце. Сдвинула трухлявую доску, бочком протиснулась в щель.
— Девочка, что с тобой? Ты так осунулась… — мать, запыхавшись, гладила её, ощупывала, прижимала к себе.
Потом вынула из сумки клеёнку, расстелила её на траве, посадила дочь, села рядом, начала было угощать привезёнными абрикосами, уже нарезанной на ломти дынькой.
— Хочу к тебе, — сказала девочка. Мать взяла её на руки.
— Мамочка, разве сегодня воскресенье?
— Нет. Сегодня пятница. У меня нет операций. Вот я и вырвалась на полдня. Зато в воскресенье полно операций. Так получилось.
— Значит, не приедешь?
— Не смогу.
— Тогда, пожалуйста, пожалуйста, сейчас же забери домой!
— Маечка, родная, тоже не могу. Папа, дай Бог, вернётся через месяц. С кем ты останешься, с кем будешь гулять? Тут всё-таки чистый воздух, вон какое красивое озеро. Ешь, угощайся! Как тебе всё-таки тут живётся?
Но девочка замкнулась. В ней что-то словно погасло.
…Когда они простились и мать скрылась за поворотом забора, ушла, уехала, Мая протиснулась обратно в щель, направилась со своими кульками фруктов к живому уголку.
Ёжика в коробке не оказалось. Лягушата не обратили никакого внимания ни на абрикос, кинутый им в банку, ни на кусочек дыни. Один из лягушат валялся дохлый, покрытый плесенью.
Большая коричневая птица, сгорбясь, следила за Маей из тесной клетки.
Девочка поискала дверку, чтобы просунуть внутрь угощение. Дверки почему-то не было. Тогда она обратила внимание на то, что клетка с четырёх сторон прикручена к деревянному дну тонкими железными проволочками.
Исколов пальцы, она торопливо открутила все проволочки, сорвала верх.
Коричневая с белой опушкой птица распрямилась. Чёрные бусинки глаз глянули на Маю. Затёкшие в неволе крылья с шорохом раздались в стороны.
Это был ястреб. Он взлетал все выше и выше в голубизну неба, пока не попал в воздушный поток. Недвижно висел в нём, распластав крылья, вольно парил над спортплощадкой, линейкой с флагштоком, над лесом.
Откуда уже слышалась песня возвращающихся из похода пионер отрядов.
Я бы не стал упоминать при нём об этом случае, если бы не мама. Поняв, что весёлый элегантный молодой человек, пришедший ко мне в гости, — священник, она словно бы спохватилась.
— Расскажи! Расскажи про нашу историю в январе! Что думают об этом те, кто верит в Бога? Я с укоризной посмотрел на мать.
— Так что же такое у вас случилось в январе? — с улыбкой спросил отец Леонид, попивая чай.
…Чем он мне понравился сразу, с первой минуты, когда нас познакомили после отпевания и похорон известного диссидента, так это почти полным отсутствием внешних аксессуаров попа — торчащей во все стороны волосатости, цепочек, крестов, слащавой, якобы святоотеческой лексики. И прочих пританцовок. Лишь крохотный крестик взблескивал в петличке его пиджака. Мы подружились сразу.
Я-то уже не раз бывал у него. Не в церкви, дома. Прихода ему не давали. Был знаком с его милой, отнюдь не похожей на классическую попадью женой Наташей — музыкантшей.
А вот отец Леонид нашёл время посетить меня в первый и, похоже, в последний раз. У меня были на него свои виды. О многом нужно было успеть поговорить.
Досадуя на мать, я вынужден был тратить время на рассказ о том, что случилось несколько месяцев назад, зимой. Он слушал с несколько иронической улыбкой.
Я рассказывал о том, как во тьме ледяного январского утра я отправился проводить маму к метро «Кировская». Она себя неважно чувствовала. У неё была эмфизема лёгких. Давно ей пора было бросать работу, уходить на пенсию. Но она все тянула лямку врача в детской поликлинике. А я, как ни старался, почти ничего не мог заработать.
Вышли Потаповским переулком к Чистопрудному бульвару, потихоньку пошли вдоль него заметённым снежком тротуаром в сторону метро.
