Я хотел сказать что-то ещё, но слова вдруг застряли в горле, когда я увидел происходящее вокруг. Нет, в целом ничего удивительного, мы уже наблюдали подобное отношение в Гусь-Хрустальном. Там точно так же люди стояли на коленях и, вытянув руки, вжимались лицом в грязь.
Просто здесь я не ожидал увидеть ничего такого. Во-первых, мы завершали битву в храме одни, без посторонних глаз, а во-вторых, люди склонились молча и их присутствие в самом деле оказалось сюрпризом, притом на фоне тишины довольно странным.
– Я вас не поднимала… – точно так же привстала Лена и замолчала, рассматривая людей вокруг.
– А кто тогда? – я отошёл от первичного шока и уставился на девушку.
– Без понятия, – пожала плечами она, – Может, конечно, и я, но на сто процентов сделала это как-то иначе.
– Вам не по хуй?! – следом приподнялся на локтях Мутный и тут же пнул пяткой ближайшего к себе прихожанина. – Э, шершавый, метнись за пивком.
К моему удивлению, тот быстро подскочил и, не переставая кланяться, попятился спиной к выходу. Делал всё молча, потому было неясно: он просто вышел погулять или рванул исполнять поручение.
– Хуясе, – ухмыльнулся наркоман, и на его лице тут же возникло то самое выражение, когда не стоит ожидать ничего хорошего. – Э, краля, а ну-ка давай, заглоти вялого.
– Тьфу, бля, хули ещё ждать от долбоёба, – Лена поморщилась, окончательно поднялась на ноги и направилась к выходу.
Тем временем одна из прихожанок на четвереньках подползла к новому хозяину, расстегнула ширинку, достала челн, вставила в рот и мерно заработала головой, доставляя удовольствие наркоману. Тот с довольной рожей посмотрел на меня и залихватски подмигнул.
Я ухмыльнулся в ответ, поднялся на ноги и выбрался на улицу, где как оказалось, точно так же лежали ниц остальные жители посёлка. Молча, не говоря ни слова, не издавая ни звука. Ну хоть бы молились как-нибудь в самом-то деле или что там вообще они делали у Настоятеля. Даже как-то некомфортно стало от этого молчаливого поклонения.
Лена тоже с задумчивым видом осматривала спины прихожан, пока на храмовую площадь не вошли Тоня с Петром. Пацан был явно чем-то недоволен, хотя я догадывался, в чём проблема. Ему наверняка тоже хотелось к нам присоединиться, чтобы сейчас жители посёлка целовали его ноги. Но не судьба, да и не ко мне похоже эти вопросы.
– И что теперь? – поинтересовалась Тоня.
– Обустраиваться будем, – пожал я плечами. – Здесь довольно неплохо, даже на первый взгляд.
– И чем кормить всю эту прорву? – усмехнулась Лена. – Диета на человеческом мясе мне как-то не очень нравится.
– А что не так? – встрял в разговор Пётр. – Как по мне, очень даже вкусно.
– Вот ты и жри, раз тебе вкусно, – огрызнулась та. – А мне неприятно. Хули вы вообще тут разлеглись, а ну съебались по домам, бесите на хуй!
Лицо Лены и в самом деле не выражало сейчас ничего хорошего, но людям не пришлось повторять. Они, будто под гипнозом, готовы были исполнить любое наше пожелание. Так же молча прихожане поднялись на ноги, притом не только на улице, но и в храме и быстро разбрелись в разные стороны. Нисколько не удивлюсь, если каждый из них направился домой, как того и пожелала Лена.
В этот момент на площадь вбежал молоденький паренёк, лет двадцати на вид, может, чуть больше. Именно его Мутный послал за пивом буквально минут пять назад, и его он как раз и держал в руке.
Парень проскочил мимо нас в храм, а вскоре вылетел обратно, уже в спешке исполняя поручение от Лены. Как он его вообще услышал? Хотя, может, ему по пути сюда доложить успели.
– Ур-уа-а-о-о! Заебись! – через пару секунд из храма до нас долетела мощная отрыжка Мутного. – Всё, иди на хуй, мразь, учись сосать нормально, все яйца слюнями залила, тварь еба́ная.
Буквально через пару секунд мимо нас проскочила девчонка, на ходу вытирая рот рукавом. А вскоре появился и сам Мутный. Он размахнулся и швырнул пустую бутылку в сторону убегающей, однако промазал, притом неслабо так – минимум на полметра.
– Мазила, – прокомментировала Лена.
– Да по хуй, – отмахнулся тот. – Ну и хули?
– В смысле? – подкинул бровь я.
– В прямом, дальше-то чё делать будем? – объяснился тот. – Это же стадо ебаное, да у нас в Гусе рабы и то лучше были.
