Чуть левее, в расширяющемся пространстве Ледовитого океана, во льдах, в морской воде, а может, даже и в воздухе, есть пусть ничтожные, но частицы того, что было Глебом Метелицей… Как мучительно жаль, что его нет!
Дело набрало ход. Огромный маховик величайшей стройки неумолимо раскручивался, и остановить его уже никак невозможно. Само это движение будет вести за собой жизнь людей — рабочих, руководителей, снабженцев, тысячи предприятий по всему миру, вовлеченных в орбиту строительства Интерконтинентального моста. Если смотреть с точки зрения сегодняшнего дня, впереди еще годы работы.
И тогда… Тогда можно с полным сознанием исполненного долга уйти на покой. Построиться в Уэлене и жить рядом с Иваном Теином, ходить вместе с ним на охоту и издали любоваться мостом.
Адам Майна в тот вечер не зажигал костра. Он пил горячий кофе из вместительного термоса и смотрел на пролив. Недавно его снова согнали с Иналика и велели сидеть на Кинг-Айленде. Но он уже не мог больше смотреть на аккуратные домики, выносить удивительную чистоту на улице, встречать благополучные, умытые, сытые лица и, главное, видеть непривычный горизонт, пустынный, отдаленный, неуютный. Его просто тошнило от всего этого. Он подолгу тайком жил на Иналике. Сначала на это не обращали внимания. Поскольку покинутый Иналик был объявлен заповедным местом, поговаривали даже о том, чтобы назначить старика смотрителем. И вдруг на это место нашлось много желающих. Ник Омиак объявил во всеуслышание, что он охотно расстанется с постом мэра, лишь бы только возвратиться смотрителем на Иналик. О таком желании заявили многие, чуть ли не все главы семейств. Один Джеймс Мылрок промолчал.
Стояли крепкие морозы. Море остановилось, льды смерзлись, так что от Кинг-Айленда хорошему охотнику двух дней пешего хода было достаточно, чтобы добраться до Малого Диомида.
Адам Майна так и сделал. Он объявил, что уходит на охоту во льды и возвратится через несколько дней, а сам в сумерках взял направление прямо на Иналик.
Он добрался до острова лишь к вечеру третьего дня и не стал разжигать огонь, зная, что за Иналиком следят с плато.
Он устроился в крайнем домике, на южной оконечности острова. Выпив кофе, он расстелил простроченный гагачьим пухом спальный мешок с автономным утеплителем, работающим на каких-то микросхемах, вырабатывающих достаточно энергии, чтобы человек даже в сильный мороз мог с комфортом выспаться.
Завтра с утра можно выйти на охоту. Там, на северном конце пролива между островами, где стремительное течение не дает смерзаться льдам, всегда широкие полыньи, в которых резвятся нерпы.
…Да, тогда его опять увидят и снова попросят с острова. Говорят, что тут опасно. Да ведь сколько помнит себя Адам Майна, на острове всегда было опасно жить. Но люди жили, и это была их собственная жизнь, не навязанная никем извне, сотворенная собственными руками. Все было свое: и жилище, пусть плохонькое, но оно защищало от стужи и ненастий; лодки, сделанные собственными руками, гарпуны, ремни. Каждая вещь знала твою руку, помнила твои размышления!
Высаживаясь на остров, Адам Майна каждый раз мысленно просил прощения за предательство, совершенное людьми по отношению к месту, где находились могилы предков. Собственно, могил и не было. Даже кости и те быстро развеивались, превращались в прах, и ураган разносил их по всему пространству Берингова пролива.
Да, не ладилась жизнь на Кинг-Айленде.
Первая трещина обозначилась, когда в брачную ночь Френсис сбежала от Перси Мылрока. Джеймс не смотрит в глаза своим землякам… Перси ушел из селения, нанялся монтажником на строительство и теперь живет на плато. Ему повезло. Он на родном острове, и, когда Адама Майну не гоняли отсюда, парень после работы частенько спускался в старый Иналик и ночевал в своем доме. Адам Майна и Перси часами сидели рядышком, глядя на пролив, на солнце, уходящее за массив Большого Диомида, иногда перебрасывались двумя-тремя словами и снова надолго замолкали. Но мысли у старого и молодого были приблизительно одинаковы: как жить без Иналика? Безделье и обеспеченность порождали ссоры и трения среди переселенцев, чего никогда не бывало между иналикцами. Иные уезжали в Ном, поближе к увеселительным заведениям и тратили там дарованные Администрацией Интерконтинентального моста деньги. Иногда между номцами, потомками кинг-айлендцев, и новыми жителями этого острова, вспыхивали ссоры, часто кончавшиеся кровавыми драками.
