Мэр селения Ник Омиак в сопровождении членов мэрии поднялся на школьное крыльцо и объявил начало празднества. Школьный оркестр исполнил американский гимн. Детишки промаршировали по крутой тропе на галечный пляж, где уже растягивали полусырую моржовую кожу, готовясь к традиционным прыжкам.
Френсис в легком пыжиковом костюме, плотно облегающем стройное тело, взлетала вверх, переворачивалась под одобрительные возгласы зрителей и тех, кто подбрасывал девушку в воздух. Каждый раз Френсис вставала на ноги, и это считалось высшим достижением в этом древнем упражнении эскимосов.
Несмотря на холод, Джон Аяпан скинул с себя камлейку, теплую куртку и, похлопывая себя широкими сильными ладонями по плечам, груди и животу, стал вызывать соперников на состязание по борьбе. Поначалу охотников не находилось.
— Мне уже холодно! — кричал Джон. — Неужто так и придется одеться? Вы знаете, что по олимпийским правилам неявка засчитывается как поражение. Значит, я всех вас победил! Эй вы, белые! Или вот вы, гость из Уэлена!
Пришлось Петру-Амае скинуть верхнюю одежду и выйти в круг.
— Коммунизм против капитализма! — закричал кто-то. — Мирное спортивное соревнование!
Студентом Петр-Амая увлекался спортивной борьбой, да и в детстве, и в школьные годы прошел суровую школу эскимосского спортивного воспитания у своего отца. Однако и Джон имел свои преимущества. Прежде всего он был морским охотником, человеком, обладающим редкой выносливостью.
Петр-Амая обхватил тело противника, его крутые плечи и с внезапной радостью почувствовал, что Джон рыхл и его мускулы, казавшиеся издали такими внушительными, жидковаты.
Он легко кинул Джона на землю, аккуратно положив его, как требовалось по правилам, на обе лопатки.
— Коммунизм победил! — послышался знакомый голос. — Ну, кто еще?
— Минутку! Подождите!
Это был Перси.
Петр-Амая сразу же почувствовал силу противника, едва только Перси обхватил его за плечи. На этот раз он почти не слышал, что кричали зрители. Он лишь чувствовал силу, которой он должен был сопротивляться, одолевать ее. Горячее дыхание Перси жгло ухо, цепкие его пальцы впивались в кожу, словно стараясь ее разорвать, проникнуть в глубину. Оба противника медленно передвигали ноги, как бы врастая в землю, в скалистую почву.
Чувствовалось, что Перси не очень силен в технике, хотя физически был мощнее, чем Петр-Амая, да и ростом повыше. Прежде чем попытаться швырнуть противника, Перси бесхитростно расслаблялся, чтобы потом напрячься изо всех сил. Этим и воспользовался Петр-Амая и в следующее мгновение увидел расширенные, удивленные глаза Перси, так и не понявшего до конца, как это он оказался на земле, если по своим собственным ощущениям он должен торжествовать победу.
Петр-Амая слышал одобрительные возгласы. Одеваясь, он поймал взгляд Френсис и в ответ улыбнулся ей. Теперь он понял, кто ему помог побороть Перси: в глубине сознания ему прежде всего не хотелось выглядеть поверженным перед этими нежными, полными затаенного тепла глазами.
Зрители и гости снова поднялись к школе. На сцене-крыльце, прислоненные к грубо сбитой деревянной скамейке, предназначенной для певцов, стояли древние бубны-сягуяки. Среди них были старые, может быть, даже столетнего возраста, помнившие еще знаменитых певцов прошлого века чукчу из Уэлена Атыка, эскимоса из Наукана Нутетеина и, конечно, своего земляка, прославленного иналикца — Дуайта Мылрока!
Здесь же лежали танцевальные перчатки: расшитые бисером, украшенные орнаментом из белого оленьего волоса и цветных ниток.
Певцы и танцоры занимали свои места: почти все жители бывшего Иналика — мэр Ник Омиак, и Джон Аяпан, и Перси, и сам Джеймс Мылрок, человек, которого по праву считали преемником его знаменитого деда — Дуайта Мылрока.
Позади мужчин заняли места женщины, чтобы своими высокими голосами смягчить грубость мужского напева. Когда грянули первые звуки и Петр-Амая услышал старые, знакомые с детства популярные напевы, душа у него всколыхнулась, наполнилась необъяснимым чувством тихого торжества. В этих древних напевах он как бы слышал голос веков, смутное воспоминание пережитого предками, но переданное ему вместе с кровью. Этот танец исполняли дети и подростки, как бы подготавливая и настраивая взрослых.
