— Интересно! — с живостью отозвался Волков. — И все же это еще не основание для вмешательства.
— Я понимаю, — понуро ответил Метелица.
— Послезавтра тебя ждут на мысе Дежнева, — сказал Волков. — Туда наедет много народу.
Светлана уже сидела в номере за накрытым столом. В кресле у окна сидел рослый молодой человек, Глеб. В свои пятьдесят два года Светлана выглядела прекрасно, хотя пока еще остерегалась принимать искусственные омолаживающие препараты.
Она молча поцеловала отца.
Глеб обнял деда и сказал:
— Еду вместе с тобой. С трудом, но получил назначение на твою стройку.
Лодка шла легко, рассекая тяжелую, уже остывающую воду. Выходить в море на одиночной лодке в эту пору было довольно рискованно. Но Петру-Амае на этот раз хотелось приплыть на Малый Диомид морем. К тому же пассажирский дирижабль компании «Раян-Эрлайнз» отменил регулярные рейсы в Иналик.
Петр-Амая знал, что он хорошо виден обеим станциям по безопасности плавания — американской и советской.
Море было полно спешащих на юг птиц. Все летящее стремилось в одном направлении — к солнцу. Туда же плыли киты, моржи, тюлени…
Китовые фонтаны виднелись повсюду: в этом году китовые стада задержались в Чукотском море. На Инчоунском лежбище галечная коса уже опустела, если не считать нескольких туш старых моржей, задавленных молодыми и сильными особями.
На борту лодки имелся гарпун. Сначала Петр-Амая намеревался добыть нерпу, чтобы приплыть на остров не с пустыми руками, но утренний охотничий азарт к полудню поутих.
Его больше волновала предстоящая встреча с Френсис. Они сказали друг другу о своих чувствах все… Они пользовались старыми, не раз сказанными выражениями, но им казалось, что все эти нежные слова в их устах звучат свежо, по-новому и сокровенный их смысл ясен и понятен только им. Какое-нибудь пустячное выражение вызывало волну тепла и нежности, и тогда верилось, что такое же ответное чувство и тепло возникало и у Френсис, на другом берегу.
Петр-Амая был уверен, что он никогда так не любил и то, что было раньше, — это не настоящее, а так, пусть глубокое, волнующее, но все же увлечение.
Петр-Амая вздохнул. Громада острова Ратманова уже казалась близкой. Но это было обманчиво. Несмотря на ветер, довольно студеный, погода ясная. Уже негреющее солнце ярко освещало Берингов пролив. В южном направлении льдисто и холодно поблескивали удлиненные корпуса огромных большегрузных дирижаблей. На Ратманова появились новые, хорошо видимые издали сооружения. Они изменили привычный облик острова, и он уже казался чужим, не таким, каким запомнился с детства, когда Петр-Амая вместе с отцом впервые вышел на промысел.
Лодка входила в пролив с севера. Петр-Амая решил воспользоваться и ветром, и течением одновременно. Недавно на Большом совете строительства, где обсуждалось предстоящее соединение островов, зашел разговор о будущих «тихих» атомных взрывах. Инженеры утверждали, что ни природному, ни животному окружению никакого вреда не будет. Внимание всех привлекло выступление плотного рыжеусого человека в старомодных очках вместо контактных линз. Он коротко сказал, что, по его расчетам, полотно моста между островами резко изменит розу ветров в этом регионе. Кто-то из присутствующих небрежно заметил, что изменение розы ветров — не такая уж большая беда и этим вполне можно пренебречь. Метеоролог резко вскинул голову и громко возразил, что ветер в этих местах играет большую роль в жизни людей.
Полулежа на корме, Петр-Амая вспоминал этот разговор, следил за направлением ветра и маневрировал парусом, стараясь идти кратчайшим курсом.
Уже можно видеть два острова. Они даже по цвету различались: Иналик казался более светлым, может быть, оттого, что солнечный свет падал на него прямо.
Лодка, подхваченная течением и усиливающимся в этом месте попутным ветром, неслась как на крыльях, догоняя мелкую волну и птичьи стаи.
Издали селение не выглядело покинутым, хотя в Информационном бюллетене, издаваемом Американской администрацией, сообщалось, что каждая иналикская семья получила просторный дом на острове Кинг-Айленд. Готовые дома в собранном виде перебросили по воздуху с материка.
