— Вы знаете его друзей? С кем из преподавателей он был близок?
— Несколько раз я видела его с ректором Крайст-Чёрч… с Милдред Арчер… она преподает физику… э… Больше никто мне пока в голову не приходит, — ответила Вера. — Все его студенты считали его просто чудом, — добавила она. Ее нижняя губа дрожала, глаза наливались слезами. — Он никогда никому не отказывал. Если были вопросы, или просто хотелось что-то обсудить… И он умел создать ощущение… ну, будто то, что вы говорите, действительно важно.
— Видимо, он был замечательным человеком.
Вера кивнула, утирая слезы.
— Вы считаете, вам удастся… э…
Кейт полезла в сумку за бумажной салфеткой.
— Да, я найду того, кто это сделал.
ОКСФОРД — 12 ЧАСОВ 37 МИНУТ ПОПОЛУДНИ
Медина выехал с парковки для посетителей Крайст-Чёрч.
— Так вот о чем Эндрю хотел рассказать, — вздохнул он, когда Кейт сообщила ему о папке с надписью «Мавр». — Несколько дней назад он оставил мне сообщение на автоответчике, и я пытался дозвониться до него, но…
— Мой коллега занимается его электронной почтой и телефонными звонками последнего времени. Из них мы, возможно, узнаем, кому он что-то рассказал и кто ответственен за его смерть.
После разговора с Верой Кейт отбросила мысль, что Резерфорд мог обманывать Медину. Такой кумир студентов просто не был способен на то, в чем она его заподозрила.
— Мне так скверно, что я втянул его в это, — негромко сказал Медина. — Когда я был здесь на прошлой неделе, мы вместе пообедали, обменивались новостями. Я не предупредил его, чтобы он молчал о манускрипте… и вообще ни о чем. Я…
— Вы же не могли предвидеть, Сидро, — сказала Кейт, погладив его локоть.
— Вы правда думаете, что отыщете его? Нефритового Дракона?
— Да. Не так уж много людей могли узнать про ваше открытие. Если я не смогу выйти на него через вашего учителя, остается еще взломщик. Как только я установлю его личность, можно будет проверить, кто связывался с ним в прошлую неделю. Ну и разумеется, сам манускрипт. Если детали места преступления не подскажут нам ответа первыми, то, я уверена, он найдется на одной из страниц Фелиппеса.
— А со вчерашнего дня вы там ничего нового не обнаружили?
— Кое-что, но, безусловно, ничего такого, что подтолкнуло бы на убийство сейчас, — ответила Кейт.
— А именно?
— Я наткнулась на доказательство, что смертный приговор Марии Стюарт не просто спровоцировали, но он был результатом прямой подделки улик.
— А! Та шотландская королева! Bete noire[7] Уолсингема, правильно?
— Угу, — сказала Кейт, вытаскивая из рюкзака свой ноутбук и включая его. — Как католичка и правнучка Генриха Седьмого она в глазах католической Европы была законной королевой Англии. Крайне серьезной угрозой. Тем не менее Елизавета вопреки настояниям Уолсингема отказывалась казнить свою кузину. Она считала, что достаточно держать Марию в заточении.
— Так что же он предпринял?
— Придумал план тайного перехвата переписки Марии. Использовал двойных агентов, убедил ее в том, что якобы тайная почта — непромокаемая сумка в доставляемых ей бочонках с пивом — была абсолютно надежна. Таким способом, пока заговор с целью спасти ее набирал силу, Фелиппес получил возможность читать все письма ее и к ней. В конце концов, заговорщики, подстрекаемые двойными агентами Уолсингема, приняли решение убить Елизавету. Фелиппес с нетерпением ожидал, что Мария одобрит их замысел, но она этого не сделала. Тогда он сам подделал роковое письмо. Это давно подозревалось, но доказано так и не было.
— И какое вы нашли доказательство?
— Подлинное письмо Марии одному из заговорщиков, — сказала Кейт, щелчком «мыши» открыв этот документ. — Письмо, которое Фелиппес и Уолсингем скрыли. До сих пор у нас имелась только копия, и потому шли споры, просто ли его списали или заметно приукрасили.
Она сунула руку в сумку и вынула темно-красные очки «кошачий глаз». Надев их, она сказала Медине:
— Датировано семнадцатым июня тысяча пятьсот восемьдесят шестого года, от Марии Энтони Бабингтону, молодому католику, который за несколько лет до того служил пажом в доме ее самого первого английского тюремщика. Он, без сомнения, был очарован ею (она ведь как будто была обворожительной красавицей) и жаждал ее спасти. Во всяком случае, он изложил ей план, включавший убийство, и попросил ее благословения. Отвечая — в письме, которое Фелиппес включил в свою «Анатомию», — Мария дала Бабингтону согласие на свое освобождение, но умоляла его ни в коем случае не убивать ее кузину.
