— Пожалуй, пятьдесят, — сказала Амброзия, ставя перед ним кружку.
Марло поглядел на нее с веселой усмешкой. С него причиталось никак не больше четырех пенсов.
— Что-что?
— Пятьдесят судов, я бы сказала, и ни яликом больше.
— О чем ты говоришь?
— Об этом лице. Я говорю, оно отправило бы в путь, ну, не больше пятидесяти судов.
Марло улыбнулся, наконец поняв, что она играет со строчкой из его «Доктора Фауста», когда чернокнижник, глядя на призрак Елены Троянской, спрашивает себя, действительно ли он зрит лицо, «что в путь послало тысячу судов».
— Но почему так мало?
— Пятьдесят — это больше, чем потребовалось, чтобы сокрушить Испанскую Армаду, — ответила Амброзия со снисходительной гримаской. — Или ты не знаешь?
Против обыкновения Марло лишился дара речи и только обрадовался этому.
Кабацкая шлюха заморочила ему голову ссылкой на самые знаменитые его строки, а в довершение швырнула ему в лицо исторический факт.
— Любишь театр, а? — спросил он.
— Для моего дела лучше места не найти. Да если бы не чума, я бы сейчас была в «Розе».
— Тебе понравился мой… э… «Фауст» Марло?
Амброзия громко чихнула.
— Правду сказать, я особого внимания не обращала. Обычно дела у меня по горло, если ты понимаешь, о чем я. Но, я слышала, автор ну просто красавец.
— Да неужто? — Марло повернул голову, чтобы показать ей себя в другом ракурсе.
— Но вроде бы он себя уже пережил.
— Что?!
— Я слышала, какой-то новый молодчик подставил ему ножку.
Лицо Марло вытянулось.
— Уилл Шекспир?
— Во-во. У него такие замечательные злодеи. По ним все с ума сходят.
— По его злодеям?
— Ну да.
— Сходят с ума по его злодеям?
— За пару пенни я скажу тебе что-то по-настоящему интересное.
Марло растерянно протянул ей монеты. Амброзия покосилась в сторону матроса «Московии».
— Тебе повезло, молодчик. Этот смазливый юнец? Она, а не он.
Вопреки легкому уколу разочарования Марло был заинтригован. Девушка в одежде матроса? Более чем необычно. И к тому же опасно.
— Ничего не наклевывается, ну, я и подумала ускорить дело, пощупав где следует, да только моя рука ничего не нашарила.
Марло улыбнулся.
— Я думала, ты обрадуешься.
Так и было, но не по той причине, какую она имела в виду. С помощью еще более губительных сведений о матросе с корабля «Московии» он заставит ее заговорить! И подавил желание чмокнуть Амброзию в лоб — изъявление благодарности, которое вряд ли придется по вкусу такой, как она. Подыскивая уместный комплимент, он погладил ее по щеке и воскликнул с преувеличенным жаром:
— Любовь рождает самый первый взгляд!
Амброзия закатила глаза, но Марло ничего не заметил, завороженный сочетанием своих слов.
— Как хорошо! — пробормотал он, вытаскивая из сумки у пояса чернильницу и перо. Он написал эту строку на тряпице, служившей салфеткой, и отдал Амброзии. Подарок на память, который она будет бережно хранить и, может быть, вошьет в подушку.
— Пребольшое спасибо!
Марло наклонил голову.
Оглушительно чихнув, она воспользовалась тряпицей, чтобы утереть нос.
— Чего это ты на меня уставился?
— Вы лишены сердца, миледи.
Он прошел через залу к молодому матросу.
— Не против, если я сяду тут?
Проглотив ложку рыбной похлебки, она пожала плечами.
— Так ты матрос?
— Вроде.
— С капера, забирающего сокровища Нового Света с испанских кораблей?
— А тебе-то что?
— Прикидываю, что выбрать. Скажи мне…
— Если ты мне зубы заговариваешь, чтобы ограбить, и думать забудь. Глазом моргнуть не успеешь, как я тебе руку оттяпаю.
— Может, ты служишь в одной из наших прославленных компа…
— Как насчет того, чтобы я поставил тебе выпить, чтобы ты поменьше болтал языком? — перебила она — И за другим столом?
— Мне не хочется пить.
Она сунула в рот большой кусок трески и принялась жевать, глядя в сторону.
— Ты служишь в Московской компании, — не отступал Марло. — И только что прибыл из Франции на одном из ее кораблей.
— А ты сейчас залез, куда не следовало бы.
— У меня есть друг, — тут же нашелся Марло, — вкладчик Компании, так он думает, будто что-то неладно. Я просто хочу задать тебе пару вопросов.
— Жаль, я не могу тебе помочь.
— А я думаю, что можешь.
— Ошибаешься.
Марло знал, что она лжет. Фиц-Жир в таких делах промашек не допускал.
