— Оно вкупе с пенни может вознести меня над Лондонским мостом, — сказал Сесиль, вновь обретший непроницаемое спокойствие. — Но ты серьезно думаешь, будто кодекс чести низкого шпиона поможет мне спокойно спать по ночам?
— Что вы хотите, чтобы я сделал?
Сесиль прокашлялся и сузил глаза.
— Вы же не просите, чтобы я его убил? — Поули медленно покачал головой. — Я презираю убийства. Чувствую себя обманщиком, будто сбрасываю фигуру с доски, чтобы обеспечить себе выигрыш.
— Убийства чреваты всякими неожиданностями. И это может привести к нам. Нет, я хочу наоборот, чтобы ты его оберегал. Будем надеяться, комиссия проявит толику здравого смысла и оставит Марло в покое, но если нет, ты будешь защищать его любой ценой. Как и я. Если он кончит на дыбе, у нас — и я повторяю, у нас — будут неприятности.
— Вот уж никогда не представлял себя в роли ангела-хранителя, — задумчиво произнес Поули, потом пожал плечами. — Что-нибудь еще?
— Да. — Тон Сесиля обрел жесткую властность. — Если ты потерпишь неудачу, я отберу у тебя все, в чем ты находишь радость.
Поули сохранил беззаботный вид.
Но Сесиль еще не кончил.
— А когда ты попросишь меня смилостивиться, я брошу тебя в Тауэр и расскажу Топклиффу, что ты соблазнил его жену.
РИЧМОНД, АНГЛИЯ — СУМЕРКИ
Пара меринов, лоснящихся вороной шерстью, рысила по проселку, таща сверкающую карету цвета лаванды. Внутри заплечных дел мастер ее величества Ричард Топклифф в одиночестве восседал на толстой бархатной подушке, посасывая из серебряной фляжки свое лучшее виски.
Сорок минут назад на крыльце его загородного дома появился гонец с письмом Тайного совета, призывающим его назад в Лондон. Началось важное расследование. Видимо, уже кто-то арестован.
Топклифф приказал кучеру погнать лошадей быстрее.
НЬЮ-ЙОРК — 5 ЧАСОВ 32 МИНУТЫ ПОПОЛУДНИ, НАШИ ДНИ
Кейт потянулась за своим мартини.
Медина расстроенно следил за ее рукой.
— Что-то случилось? Вы дрожите.
— Просто в гимнастическом зале я слишком увлеклась поднятием тяжестей, — солгала Кейт и, приклеив к губам улыбку, добавила: — Совершенно ясно, вы сами знаете, как это бывает.
— Рад, что вы заметили.
Хорошо, что тебя так легко отвлечь. Кейт украдкой подсунула трясущуюся руку под бедро. Устрашающее известие, полученное несколько часов назад, и спутанные разрозненные мысли, которые оно вызвало, проносились в ее мозгу, ударяясь о края, как бамперы машин.
Они с Мединой сидели в плюшевых креслах в гостиной его люкса в «Пьере», встретившись ненадолго за коктейлями, прежде чем он поспешит в аэропорт на свой рейс обратно в Лондон. Пока Медина рассматривал закуски на кофейном столике между ними, Кейт высвободила правую руку, несколько раз сжала ее в кулак, затем подержала неподвижно. Отлично, подумала она. Дрожь прекратилась.
— Как прошел ваш день? — спросил Медина, снова глядя на нее. — Случилось что-нибудь интересное?
Кейт взяла тарталетку в форме ракушки, заполненную копченой форелью с черной икрой, положила ее в рот и задумчиво пожевала.
— М-м-м! Вот это чудесно, ну просто чудесно!
— Ладно-ладно, мисс Секретница, — шутливо сказал Медина. — Все понятно. Если вы поведаете мне, чем занимались, вам придется меня убить. Однако если мы продолжим эту болтовню, приятно занимающую время, сведениями о моем дне, мне убивать вас не придется, но очень велики шансы, что вы умрете от скуки.
— Испытайте меня.
Скука сейчас звучит для меня очень заманчиво.
— Всего лишь пара встреч. Я управляю гарантийным биржевым фондом, провожу ряд быстрых продаж, иногда делаю капиталовложения туда-сюда.
— И каково ваше самое блестящее достижение?
— Я заметил, что ведущие компании вашей страны не так устойчивы, как делают вид. Я в нужный момент сбросил «Энрон» и «Уорлд-Ком». Но довольно обо мне…
Ага, не в настроении говорить о себе самом.
— Вы правы, — перебила Кейт. — У меня для вас важнейшая новость.
Медина поднял брови.
— Я посоветовалась со специалисткой по книжным раритетам, а вчера вечером взялась за дело сама и практически уверена, что ваш манускрипт — именно то, что утверждает первая страница: сборник секретной информации, составленный Томасом Фелиппесом.
