Одиночество в севстралийском буше было физическим. Сейчас его окружали миллионы людей. Он чувствовал, как к нему подступает прошлое, словно живое, в своем праве. Стоявшая рядом девушка-кошка немного утешила Рода; он встретил ее благодаря доктору Вомакту; к Вомакту его отправил Редлэди, а Редлэди знал милый дом Рода. Ниточка имелась, пусть и тонкая.
Впереди не было никаких ниточек.
Ему казалось, будто он стоит на скале настоящего и глядит вниз, на сложную, необъяснимую беспредельность прошлого Земли. Из этого места вышли все люди. В этих океанах они ползали в иле, из этих соленых, богатых морей они выбрались на ту сушу далеко внизу; на этой суше они превратились из животных в людей, прежде чем покорили звезды. Это был дом, дом всех людей, и этот дом мог поглотить его.
Слова-мысли быстро влетали из разума лорда Жестокость прямо в его разум. Казалось, будто Жестокость отыскал способ справиться с увечьем Рода и теперь не обращал на него внимания.
«Это сама Старая Земля, откуда ты вышел и куда все люди возвращаются мысленно, если не физически. Это по-прежнему богатейший из миров, пусть его богатство измеряется сокровищами и воспоминаниями, а не струном. Многие люди пытались править этим миром. Очень немногим это ненадолго удавалось».
Внезапно лорд Жестокость поднял правую руку. Сам не зная, почему, Род повторил последнее предложение:
«Очень немногим это ненадолго удавалось».
«С Инструментарием это стало возможным».
Правая рука лорда Жестокость по-прежнему была поднята в приказном жесте, и Род повторил:
«С Инструментарием это стало возможным».
«И теперь ты, Род Макбан со Старой Северной Австралии, первым владеешь ею».
Рука по-прежнему была поднята.
«И теперь я, Род Макбан со Старой Северной Австралии, первым владею ею».
Рука опустилась, но лорд продолжил говрить:
«Так иди вперед, окруженный смертью».
«Иди вперед, к тому, чего желает твое сердце».
«Иди вперед, с любовью, которую ты завоюешь и потеряешь».
«Иди вперед, к миру и к другому миру под миром».
«Иди вперед, к безумным приключениям и счастливому возвращению».
«Наблюдай за К’мелл. Она будет моими глазами, следящими за тобой, моей рукой на твоих плечах, моей властью над твоей личностью; однако иди».
«Иди».
Рука поднялась вверх.
«Иди…» – откликнулся Род.
Лорд исчез.
К’мелл потянула его за рукав.
– Твое путешествие окончено, муж мой. Теперь мы заберем саму Землю.
Быстро и тихо они сбежали по ступеням, что вели к невообразимой Земле внизу.
Род Макбан получил свой шанс и свое наследство.
Каким именно образом Род Макбан использовал свой шанс и насладился своим наследством, можно понять по всему тому, что он сделал и что было сделано с ним вплоть до его встречи с лордом Жестокость. Подробности того, как все сложилось, без сомнения, захватывающи (и, без сомнения, будут изложены позже), но повод для этой хроники исчерпался, поскольку игроки совершили все ходы, определяющие исход.
Однако сперва нужно убрать с доски одну фигуру.
Старая Северная Австралия, административные кабинеты Содружества
– Вы, бывший почсек данного правительства, обвиняетесь в превышении своих почсекских полномочий и попытке причинить вред либо убить одного из подданных Ее отсутствующего величества, а именно Родерика Фредерика Рональда Арнольда Уильяма Макартура Макбана в сто пятьдесят первом поколении; вы также обвиняетесь в злоупотреблении официальным инструментом данного Правительства Содружества для планирования и достижения вышеупомянутой противозаконной цели, а именно одним воробьем-мутантом, серийный номер ноль девять девятнадцать четыреста восемьдесят семь, частный номер двадцать три двадцать восемь пятьсот двадцать пять, вес сорок один килограмм, денежная ценность шестьсот восемьдесят пять мини-кредитов. Что вы можете на это ответить?
Хьютон Сайм CXLIX закрыл лицо руками и зарыдал.
Предсказательная машина Абба-динго
Жестокость был единственным лордом Инструментария, который потрудился наладить прямой контакт с предсказательной машиной Абба-динго, что располагалась в середине огромной колонны, державшей Землепорт. Большую часть времени машина не работала; когда же работала, она в основном выдавала белиберду, но лорду Жестокость все равно нравилось ее испытывать.
