– Владела? – переспросил лорд Редлэди.
– Прошлой ночью он сломался. Его сломал Род. Перегрузка.
– Невозможно! – воскликнул лорд Редлэди. – Я проверю.
Он подошел к стене, открыл стол. Собравшиеся увидели блеск миниатюрной консоли. Не прошло и трех секунд, как она засветилась. Редлэди заговорил с ней голосом чистым и холодным, как лед, о котором все они слышали:
– Срочно. Инструментарий. Предвоенная обстановка. Мгновенный. Мгновенный вызов Редлэди. Землепорт.
– Подтверждено, – сообщил севстралийский голос. – Подтверждено и оплачено.
– Земплепорт, – произнесла консоль свистящим шепотом, который заполнил комнату.
– Редлэди – представителю – Инструментария – центрпьютер – порядке – знак вопроса – груз – одобрен – знак вопроса – отбой.
– Центрпьютер – порядке – груз – одобрен – отбой, – прошептала панель и умолкла.
На глазах у собравшихся были развеяны по ветру огромные деньги. Даже по севстралийским меркам сообщения быстрее скорости света были опцией, к которой семья могла прибегнуть не чаще, чем раз в тысячу лет. Они смотрели на Редлэди как на злого волшебника, обладателя неведомых сил. Мгновенный ответ Земли костлявому человеку заставил всех вспомнить, что, хотя Старая Северная Австралия и производила богатство, Земля по-прежнему распределяла большую его часть и что надправительство Инструментария имело влияние даже там, куда не отваживался отправиться ни один севстралиец.
– Судя по всему, центральный компьютер снова работает, – мягко произнес лорд Редлэди, – на случай, если ваше правительство захочет с ним проконсультироваться. Под «грузом» имеется в виду этот мальчик.
– Вы рассказали Земле обо мне? – спросил Род.
– Почему нет? Мы хотим доставить тебя туда живым.
– Но безопасность сообщения… – начал доктор.
– У меня есть контакты, недоступные ни одному разуму извне, – ответил лорд Редлэди. – Заканчивайте, господин финансовый секретарь. Расскажите молодому человеку, чем он владеет на Земле.
– Твой компьютер обставил в расчетах само правительство, – сказал Джон Фишер сотый, – и заложил все твои земли, всех твоих овец, все твои торговые права, все семейные ценности, право на имя Макартур, право на имя Макбан и самого себя. Затем он купил фьючерсы. Но, разумеется, это сделал не он. Это сделал ты, Род Макбан.
От изумления окончательно проснувшись, Род обнаружил, что прижал правую ладонь ко рту.
– Я?
– Ты купил фьючерсы на струн – и выставил их на продажу. Ты придержал продажи, сместив наименования и изменив цены так, что даже центральный компьютер не понял, что ты делаешь. Ты купил почти весь восьмой год от этого момента, большую часть седьмого года от этого момента и часть шестого. В процессе ты заложил каждую покупку, чтобы сделать новые. Затем ты внезапно взорвал рынок, предложив фантастические сделки, обменяв права шестого года на седьмой и восьмой года. Твой компьютер столь щедро рассылал мгновенные сообщения, что в службе обороны Содружества люди посреди ночи носились туда-сюда. Когда они поняли, что может случиться, это уже случилось. Ты зарегистрировал монополию на двухгодичный экспорт, намного выходящий за пределы предсказанного. Правительство кинулось пересчитывать погоду, но пока они этим занимались, ты зарегистрировал свои капиталовложения на Земле и перезаложил их в деньгах СНЗ. На деньги СНЗ ты принялся скупать весь импорт вокруг Старой Северной Австралии, а когда правительство наконец объявило чрезвычайную ситуацию, ты уже обеспечил себе окончательное право на полтора года струна и на большее количество мегакредитов – мегакредитов в деньгах СНЗ, – чем могли обработать земные компьютеры. Ты самый богатый человек из всех, кто когда-либо жил. Или будет жить. Этим утром мы изменили все законы, и я лично подписал новый договор с властями Земли, ратифицированный Инструментарием. А тем временем ты самый богатый из богатых людей, что когда-либо жили на этой планете, и твоего богатства хватит, чтобы купить всю Старую Землю. На самом деле ты зарезервировал ее покупку, если только Инструментарий не предложит более высокую цену.
– Зачем? – спросил лорд Редлэди. – Пусть покупает. А мы посмотрим, что он сделает с Землей, когда купит ее, и если это будет что-то плохое, мы его убьем.
