– У тебя нет никаких идей?
– У меня есть ответы, а не идеи.
– Тогда достань мне кусок фруктового пирога и стакан свежего молока.
– Это обойдется тебе в двенадцать кредитов, а дойдя до своего дома, ты сможешь получить то же самое бесплатно. В противном случае мне придется купить запрошенное в Чрезвычайном центре.
– Я сказал, достань их, – повторил Род.
Машина зажужжала. Новые огни вспыхнули на консоли.
– Чрезвычайный центр одобрил доступ к своим запасам. Завтра ты оплатишь их восполнение.
Открылась дверь. Наружу выскользнул поднос с сочным куском фруктового пирога и стаканом пенящегося свежего молока.
Род уселся на ступени своего дворца и принялся за еду.
– Ты должен знать, как поступить с Пылким Простаком, – небрежно сказал он компьютеру. – Будет ужасно обидно, если окажется, что я прошел Сад смерти лишь для того, чтобы этот придурок раздавил меня.
– Он не сможет тебя раздавить. Ты слишком крепкий.
– Это идиома, дурак! – воскликнул Род.
Машина задумалась.
– Идиома распознана. Коррекция внесена. Я приношу тебе извинения, дитя Макбан.
– Снова ошибка. Я больше не дитя Макбан. Я господин и владелец Макбан.
– Я сверюсь с центром, – ответил компьютер. Снова повисла долгая пауза, заплясали огни. Наконец компьютер ответил: – Твой статус не определен. Ты и то и другое. В случае чрезвычайной ситуации ты господин и владелец Пастбища рока, в том числе и меня. В остальное время ты по-прежнему дитя Макбан, до тех пор, пока твои попечители не подготовят соответствующие документы.
– Когда они это сделают?
– Преднамеренное действие. Человеческое. Время не определено. Судя по всему, через четыре или пять дней. Когда они освободят тебя, почсек получит законное право ходатайствовать о твоем аресте по причине твоей некомпетентности и опасности как владельца. С твоей точки зрения, это будет печально.
– А что думаешь ты? – спросил Род.
– Я думаю, что это дестабилизирующий фактор. Я говорю тебе правду.
– И это все?
– Все, – ответил компьютер.
– Ты не можешь остановить почсека?
– Не могу, не остановив также всех прочих.
– И как, по-твоему, кто такие люди? Компьютер, ты сотни лет общался с людьми. Ты знаешь наши имена. Ты знаешь мою семью. Разве ты ничего о нас не знаешь? Разве не можешь мне помочь? Кто, по-твоему, я такой?
– Какой вопрос первый? – спросил компьютер.
Род сердито швырнул пустую тарелку и стакан на пол храма. Быстро возникли автоматические руки и унесли их в мусорную корзину. Род посмотрел на старый отполированный металл компьютера. Еще бы ему не быть отполированным. Род провел сотни часов, полируя корпус, все шестьдесят шесть панелей, лишь потому, что эта машина была чем-то, что он мог любить.
– Ты меня не знаешь? Не знаешь, кто я такой?
– Ты Род Макбан сто пятьдесят первый. Более конкретно: ты позвоночник с маленькой костяной коробкой – головой – на одном конце и репродуктивными принадлежностями на другом. В костяной коробке находится небольшое количество материала, напоминающего плотное свиное сало. Им ты думаешь – и думаешь лучше меня, хотя число моих синаптических связей превышает пятьсот миллионов. Ты чудесный объект, Род Макбан. Я могу понять, из чего ты сделан. Но не могу разделить твою человеческую, животную сторону жизни.
– Но ты знаешь, что мне грозит опасность.
– Я это знаю.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что не сможешь остановить Пылкого Простака, не остановив всех прочих? Ты можешь остановить всех прочих?
– Запрашиваю разрешение на исправление ошибки. Я не могу остановить всех. Если я попытаюсь применить силу, боевые компьютеры в Министерстве обороны Содружества уничтожат меня раньше, чем я начну программировать свои действия.
– Ты отчасти боевой компьютер.
– Предположительно, – ответил неутомимый, неторопливый компьютерный голос, – но Содружество обезвредило меня, прежде чем отдать твоим предкам.
– Что ты можешь сделать?
– Род Макбан сто сороковой приказал мне не говорить, никому и никогда.
– Я отменяю его приказ. Отменено.
– Этого недостаточно. Твой восьмикратный прадед оставил предупреждение, которое ты должен выслушать.
– Валяй, – сказал Род.
Повисло молчание, и Род решил, что машина просматривает древние архивы в поисках драматического куба. Он стоял в перистиле Дворца ночного губернатора и пытался увидеть севстралийские облака, которые ползли по небу над головой; ночь казалась подходящей для этого. Но за пределами освещенного крыльца храма было очень темно, и он ничего не видел.
