Инструментарий человечества - страница 221
С радугоподобным воплем аккордов и звуков Солнечный Мальчик вновь стиснул конгогелий; внутренний зал и внешний коридор расцвели огнями тысячи цветов, и глубокий подземный воздух пропитался музыкой, которая казалась психотической, поскольку ни один человеческий разум никогда не сочинял ее. Лорд Сто Один, заключенный в собственном теле, и два робота-легионера, замершие в полушаге за его спиной, гадали, действительно ли лорд умирает впустую, и строили предположения, ослепит и оглушит ли его этот танцор перед смертью. Конгогелий скручивался и сиял перед ним.
Солнечный Мальчик протанцевал назад над распростертыми на полу телами, протанцевал странным ритмичным шагом, словно рвался вперед в безумном состязании по ходьбе, в то время как музыка и собственные ноги несли его назад, к центру зала. Он прыгал в странной позе, сильно наклонив голову, будто изучал свои следы на полу, держа конгогелий над собственной шеей, высоко вскидывая ноги в свирепых скачках.
Лорд Сто Один подумал, что снова слышит голос девушки, но не смог различить слов.
Вновь заговорили барабаны: ритиплин, ритиплин, ратаплан! – а потом: кид-норк, кид-норк, кид-норк!
Какофония улеглась, и танцор заговорил. Его голос был высоким и странным, словно плохая запись, воспроизведенная на неправильном аппарате:
– Нечто говорит с тобой. Ты можешь говорить.
Лорд Сто Один обнаружил, что горло и губы вновь шевелятся. Тихо, втайне, как старый солдат, он проверил ступни и пальцы: они не шелохнулись. Он задал очевидный вопрос:
– Кто ты, нечто?
Солнечный Мальчик посмотрел на лорда Сто Один. Танцор стоял прямо и спокойно, лишь его ноги выплясывали дикую, стремительную джигу, в которой никак не участвовали другие части тела. Очевидно, некий танец требовался для того, чтобы поддерживать связь между необъяснимой сферой планет Дугласа-Оуяна, куском конгогелия, более чем человеческим танцором и измученными блаженными фигурами на полу. Но лицо, само лицо было невозмутимым и почти печальным.
– Мне велели показать тебе, кто я, – произнес Солнечный Мальчик.
Он протанцевал вокруг барабанов: ратаплан, ратаплан! Кид-норк-норк, кид-норк, кид-норк-норк!
Он высоко поднял конгогелий и скрутил так, что раздался оглушительный стон. Лорд Сто Один не сомневался, что столь безумный, горестный звук непременно достигнет поверхности Земли во многих километрах над ними, но благоразумная рассудительность заверила его, что это фантазия, порожденная личной ситуацией, и что настоящий звук, которому хватит силы, чтобы достичь поверхности, также обрушит истертый, потрескавшийся камень потолка прямо им на головы.
Конгогелий пробежал весь спектр цветов и остановился на темном, влажном, печеночно-красном, почти черном.
В это мгновение едва ли не полного затишья лорд Сто Один понял, что ему в разум зашвырнули всю историю целиком, не выраженную и не озвученную словами. Подлинная история этого зала вошла к нему в память, так сказать, сбоку. Вот он ничего не знает о ней – а вот уже словно помнит ее большую часть своей жизни.
Он также почувствовал, что освободился.
Лорд Сто Один сделал несколько спотыкающихся шагов назад.
К его огромному облегчению, роботы развернулись, тоже свободные, и пошли за ним. Он позволил им поддержать себя под мышки.
Внезапно его лицо покрыли поцелуями.
Его пластиковая щека ощутила, слабо и смутно, прикосновение, настоящее и живое, женских, человеческих губ. Это была странная девушка – прекрасная, безволосая, обнаженная и золотогубая, – что ждала и кричала у дверей.
Несмотря на физическое изнеможение и внезапный шок вторгшегося в разум знания, лорд Сто Один знал, что должен сказать.
– Девочка, ты звала меня.
– Да, мой лорд.
– Тебе хватило силы смотреть на конгогелий и не поддаться ему?
Она молча кивнула.
– Тебе хватило упрямства, чтобы не войти в эту комнату?
