– В таком случае проводите слушание, – ответил лорд Редлэди. – Проводите слушание, если такова ваша традиция, мой господин и владелец Таггарт, мой господин и владелец Бизли.
Удовлетворенные севстралийцы кратко склонили головы.
Бизли почти робко посмотрел на лорда Редлэди.
– Сэр представитель, не скажете ли вы слова? Старые, добрые слова, что помогут нам отыскать свой долг и выполнить его.
Род увидел быструю вспышку алой ярости, мелькнувшую в сознании лорда Редлэди. Земной представитель свирепо подумал про себя: К чему такие церемонии из-за убийства одного несчастного мальчишки? Отпустите его, старые тетери, или убейте. Но землянин не направил свои мысли наружу, и севстралийцы не узнали его личного мнения о них.
Внешне лорд Редлэди остался спокоен. Вслух, как делали севстралийцы на торжественных церемониях, он произнес:
– Мы здесь, чтобы выслушать человека.
– Мы здесь, чтобы выслушать его, – откликнулись двое севстралийцев.
– Мы здесь не затем, чтобы осудить или убить его, хотя к этому может прийти, – продолжил он.
– Хотя к этому может прийти, – повторили они.
– И откуда на Старой-Престарой Земле, выходит, человек?
Они знали ответ наизусть и хором веско произнесли:
– Так было на Старой-Престарой Земле, и так будет среди звезд, как бы далеко мы, люди, ни забрались. Семя пшеницы ложится в темную, влажную землю; семя человека – в темную, влажную плоть. Семя пшеницы пробивается вверх, к воздуху, солнцу и простору; стебель, листья, колос и зерно стремительно растут под распахнутыми глазами небес. Семя человека растет в уединенном соленом океане утробы, в морской тьме, которую помнят тела его расы. Урожай пшеницы собирают руки людей; урожай людей собирает нежность вечности.
– И что это значит? – нараспев спросил лорд Редлэди.
– Смотреть с милосердием, решать с милосердием, убивать с милосердием, но сделать урожай людей сильным, верным и добрым, таким, какими были урожаи пшеницы, стоявшей высоко и гордо на Старой-Престарой Земле.
– Кто здесь? – спросил лорд Редлэди.
Оба севстралийца произнесли полное имя Рода.
Когда они закончили, лорд Редлэди повернулся к Роду и сказал:
– Сейчас я произнесу слова церемонии, но обещаю, что тебя не застанут врасплох, что бы ни произошло. А потому отнесись к этому спокойно. Спокойно, спокойно.
Род следил за разумами землянина и двух севстралийцев. Он видел, что Бизли и Таггарт одурманены словами ритуала, влажным, ароматным воздухом и фальшивым синим небом на крыше фургона; они не знали, что собираются сделать. Но Род также видел пронзительную, острую триумфальную мысль, которая формировалась в глубине разума лорда Редлэди: Я спасу этого мальчика! Он почти улыбнулся, несмотря на присутствие человека-змеи, который с замершим взглядом и застывшей улыбкой стоял всего в трех шагах от него и чуть сзади, так, что Род мог видеть его только краем глаза.
– Господа и владельцы! – произнес лорд Редлэди.
– Господин председатель! – ответили они.
– Известить ли мне человека, которого слушают?
– Известите его! – нараспев произнесли они.
– Родерик Фредерик Рональд Арнольд Уильям Макартур Макбан сто пятьдесят первый.
– Да, господин, – откликнулся Род.
– Доверенный наследник Пастбища рока!
– Это я, – сказал Род.
– Услышьте его! – сказали двое севстралийцев.
– Ты пришел сюда, дитя и гражданин Родерик, не для того, чтобы мы судили или наказывали тебя. Если это необходимо сделать, это должно быть сделано в другом месте или в другое время – и другими людьми, а не нами. Перед этим советом стоит единственный вопрос: позволить или не позволять тебе покинуть этот зал свободным и в добром здравии, принимая во внимание не твою невиновность или вину в делах, решение по которым может быть вынесено в ином месте, но лишь выживание, безопасность и благополучие этой планеты. Мы не наказываем и не судим, но мы решаем, и решаем мы твою жизнь. Ты это понимаешь? Ты согласен?
Род безмолвно кивнул, упиваясь влажным, пропитанным розами воздухом и утоляя внезапный приступ жажды атмосферной влагой. Если сейчас дела пойдут плохо, идти им придется недалеко. Совсем недалеко, с учетом неподвижного человека-змеи, стоявшего на расстоянии вытянутой руки от Рода. Он попытался заглянуть в змеиный мозг, но увидел только внезапный блеск узнавания и пренебрежения.
