Константин Гуреев недовольно и шумно вздохнул.
— Ну, ты, полковник, совсем как маленький, — ответил художник, — это же не телефонный разговор. Если есть интерес, приезжай ко мне в мастерскую, выпьем водочки, покалякаем за жизнь, может, и узнаешь, что-нибудь интересного и новенького по этому поводу.
Забродов кивнул и пообещал:
— Хорошо, Костяныч, я через пару часиков подскочу к тебе.
— Вот это дело, полковник, — весело воскликнул художник, — а то, понимаешь ли, записался то ли в пенсионеры, то ли в монахи или баптисты!
— Ладно, Костяныч, мы еще разберемся, кто баптист, — пообещал приятелю Забродов.
Перебросившись еще парой фраз, друзья распрощались, правда ненадолго, и полковник Забродов, выключив телефон, возвратился на кухню, где притихшие друзья-пропойцы, как только завидели его, тотчас подскочили со своих мест.
— Константинович, — не дав даже и слова сказать Забродову, затараторил Говорков, — мы тут перетерли с мужиками и пришли к выводу, что ты зря кипятишься.
— Возможно, — сказал Забродов, — извините, но мне нужно ехать.
— Ни в коем случае, Илларион, — возразил Говорков и указал на Дмитрия Лопухова, который, насупившись, сидел на табуретке и нервно играл желваками. Ахмет стоял возле окна и искоса посматривал во двор.
— Это почему же, Иосиф Петрович? — устало поинтересовался Забродов, не веря в успех толкового разговора с пьяной троицей.
— Да потому что Митрич кое-что вспомнил, — сказал Говорков.
Илларион Забродов вдруг обратил внимание на то, что бутылка с водкой так и осталась нетронутой, что заставило его на минуту задержаться.
— И что? — усмехнулся Забродов, пристально глядя на Дмитрия Лопухова.
Вместо Митрича заговорил хозяин квартиры.
— Ну пусть он попутал твою машину с другой, — сказал Говорков, — но джип был же! Или ты думаешь, что такая машина только у тебя одного?
— Нет, Петрович, не только у меня, — кивнул Забродов, — но скажу тебе откровенно, что такие машины можно по пальцам пересчитать в Москве.
Иосиф Петрович мотнул своей кудлатой головой, словно бык перед боем.
— Так вот и считай их, — произнес Говорков, — но машина была такая или почти такая!
Илларион Забродов, понимая, что так просто ему от своего соседа не отвертеться, достал из пачки сигарету и, прикурив ее, уселся на стул.
— Ну, допустим… — нехотя согласился он с доводами Говоркова.
Иосиф Петрович снисходительно усмехнулся и тоже закурил сигарету. Быстро затянувшись едким дымом, хозяин квартиры подошел к Забродову.
— Не допустим, товарищ полковник, — возразил Говорков, — а факт! Более того, Митрич запомнил последние цифры номера машины.
Эта новость была существенной, если учесть, что черный джип принадлежал убийцам Виктора Олифиренко, и инструктор заинтересованно посмотрел на Дмитрия Лопухова.
— И какие? — уточнил Забродов.
Дмитрий Лопухов склонил лысую голову набок и равнодушно произнес:
— Полтинник!
Полковник Забродов не сразу понял ответ Лопухова и переспросил:
— Это пятьдесят?
Лопухов махнул рукой и подтвердил:
— Совершенно верно, Константинович. Я чего запомнил; просто когда я посмотрел на американскую пятидесятидолларовую купюру, то посмотрел на машину, и сразу же возникли ассоциации — полста в руках и полтинник на номере.
Для Забродова это была существенная зацепка.
— А водитель был кавказец? — спросил он у Лопухова.
Дмитрий Лопухов утвердительно тряхнул головой.
— Да, только один черный, а второй — рыжий. Первого, со шрамом на щеке, я запомнил хорошо, а второго так… — Дмитрий Лопухов сморщился и неопределенно завертел пальцами в воздухе, — в общих чертах! Но если бы я его встретил, то непременно бы его узнал.
Илларион Константинович недоверчиво посмотрел на рассказчика, который не помнил, что делал вчера, а тут, мимолетно увидев человека, заверял, что узнает его.
— Так уж и узнаешь, Митрич? — скептически переспросил Забродов.
Дмитрий Лопухов гордо выпрямился и вызывающе заявил недоверчивому собеседнику:
— У меня профессиональная память!
Илларион Забродов хотел было улыбнуться, но сдержался.
— Прекрасно, Дмитрий Дмитриевич, — одобрительно, с нотками снисходительности сказал Забродов и уточнил: — Так значит, их было двое?
