— Понятно, — вздохнул Забродов и, достав из пачки сигарету, быстро прикурил ее.
— Ну а следствие ведется? — поинтересовался Забродов у Ирины.
Та, отпив из бокала небольшой глоток красного вина, утвердительно кивнула и тихо ответила:
— Да, расследование ведется.
При этом она как-то пренебрежительно усмехнулась, давая понять собеседнику, что не очень-то довольна его ходом.
— И что говорит следователь? — выпустив струю дыма, спросил Забродов.
— А ничего не говорит, — ответила Ирина.
Забродов недоуменно посмотрел на свою немного раздраженную подругу.
— То есть как «ничего не говорит»? — переспросил он. — Должны же быть какие-то версии, свидетели, причины убийства…
Ирина медленно откинулась на спинку стула и, заложив ногу за ногу, проговорила:
— А версия, Илларион Константинович, у следователя одна…
— Интересно, и какая же? — уточнил Забродов.
Ирина снисходительно хмыкнула:
— Месть фанатов!
— Месть фанатов? — удивленно переспросил Забродов, которому не очень-то верилось в такую доисторическую нецивилизованную дикость. — Что за чушь!
Ирина утвердительно кивнула в ответ.
— Вот именно, — шумно вздохнув, подтвердила Ирина и неуверенно добавила: — Хотя, Илларион, и такое в футболе случается.
— Серьезно? — не веря в дикость и тупость футбольных фанатов, спросил Забродов.
Ирина Мирошниченко сокрушенно вздохнула и, многозначительно надув алые пухлые губки, утвердительно кивнула:
— Серьезней некуда, Илларион. Бывают случаи, когда не только чужие болельщики стреляют в кумиров своих соперников, но и свои же фанаты в своих же любимцев. После одного из чемпионатов мира по футболу в Латинской Америке один из болельщиков, не помню сейчас, откуда он родом, — женщина на секунду задумалась, — то ли из Парагвая, то ли из Никарагуа… но это не суть важно, где-то из тех краев, принародно застрелил игрока своей национальной команды за то, что тот не реализовал одиннадцатиметровый пенальти.
Полковник нахмурил брови и удивленно причмокнул губами:
— Да что ты говоришь…
Ирина Мирошниченко развела руками и в подтверждение сказанному ранее медленно и многозначительно кивнула головой.
— Да… — вздохнула Ирина и, горько усмехнувшись, сказала: — А тут наоборот, Славика убили за то, что отразил одиннадцатиметровый удар.
Илларион Забродов не переставал удивляться, однако, как профессиональный разведчик, он хотел докопаться до самой сути.
— А как фамилия следователя?
Ирина Мирошниченко сильно нахмурилась, стараясь припомнить фамилию следователя, и, неуверенно пожав худенькими плечами, ответила:
— Точно не помню, Илларион, но, кажется, его фамилия Шевцов…
Полковник пристально взглянул на белокурую собеседницу и переспросил:
— Шевцов?
Ирина на мгновение еще раз задумалась и утвердительно кивнула головой:
— Да, Илларион, точно, капитан Шевцов!
Илларион запомнил звание и фамилию следователя и проговорил:
— Понятно…
Картина в общих чертах стала немного проясняться, но полковник Забродов, видя, что разговор о смерти брата начинает утомлять Ирину, вылил себе в рюмку остатки водки, подлил своей даме в фужер красного сухого вина и решил перевести разговор в другое русло.
— Давай выпьем, Ириша… — предложил Забродов, а потом, закурив очередную сигарету, поинтересовался, как часто Ирина бывала в Санкт-Петербурге, посещала ли она Эрмитаж, ездила ли в Петергоф…
— Да, Илларион, — ответила Ирина, — я часто бывала в Питере, много чего успела посмотреть, но вот где не была, так в Кунсткамере…
Забродов как можно бодрее проговорил:
— Ничего, Ириша, я тоже не был еще там, хоть и частенько посещал Ленинград. Как-нибудь выберем время и непременно заглянем туда.
Мирошниченко неопределенно и неуверенно покачала головой.
— Может быть…
