— Слушаю вас… — спокойно и четко произнес Забродов, пытаясь понять, кто же его хочет слышать на ночь глядя. — Говорите…
Однако на сотовой связи повисла тишина. Это не очень ему понравилось.
— Але… — повысив голос, раздраженно сказал Забродов, — я слушаю!
Через несколько секунд раздался голос, и это был женский голос.
— Это я… — еле слышно проговорили в трубку.
— Кто это? — уточнил Забродов.
— Ирина…
Забродов вздохнул полной грудью и задержал дыхание, чтобы собраться с мыслями, так как не знал, как реагировать на столь поздний, а главное, неожиданный звонок беглянки. Он хотел было сказать в адрес белокурой красавицы что-нибудь нелицеприятное. Однако, как человек воспитанный, только шумно выпустил из себя воздух, причмокнул губами и проговорил:
— Понятно…
В мобильном телефоне зависла пауза. Илларион предполагал, что Ирина объяснится и расскажет, что же произошло, но женщина молчала.
— И где ты? — не выдержав «молчанки», язвительно поинтересовался Забродов.
Ирина Мирошниченко шумно вздохнула:
— Я в Питере, Илларион.
Забродов хотел сначала усмехнуться и съязвить, но, почувствовав в голосе женщины минорные, тоскливые нотки, вдруг стал серьезным и, забыв о своих мелких обидах, прямо спросил:
— Что случилось, Ира?
Возбужденная собеседница, шумно вздохнув, тихо ответила Забродову:
— У меня погиб брат…
— Ка-а-ак… — попытался выдавить из себя Илларион Забродов вопрос, но на полуслове застыл, потом взял себя в руки и уточнил: — Как погиб, Ирина?
Ирина Мирошниченко, глотая соленые слезы, порывисто и шумно вздохнула:
— Его убили.
На связи повисла гробовая тишина, и через несколько секунд Забродов услышал, как женщина разразилась громким рыданием.
— Ириша… — не зная, что сказать и как успокоить, растерянно прошептал Забродов. — Ирина, дорогая, подожди…
— Что случилось? — неожиданно подал голос Говорков, который сначала недоуменно смотрел на пустую бутылку, а потом на побледневшего хозяина квартиры.
Но Забродов даже не услышал вопроса.
— Ира, я сейчас приеду! — пообещал он. — Какой твой адрес?
После некоторого молчания Ирина тихо и печально проговорила:
— Не стоит, Илларион, ему уже ничем не поможешь.
Забродов заметил:
— Ему, Ирина, к сожалению, уже никто не поможет, но ты же живая!
Ирина горько усмехнулась:
— Не знаю…
Забродов сжал зубы. К нему наконец стали возвращаться выдержка и хладнокровие, и он, решительно вздохнув, громко сказал:
— Я знаю, Ириша! Говори, где ты остановилась в Санкт-Петербурге!
Не дожидаясь ее ответа, он, не отрывая от уха сотового аппарата, вышел из кухни в коридор и, подойдя к стационарному телефону, раскрыл блокнот и взял шариковую ручку.
— Ирина, говори, я записываю, — наклонившись над блокнотом, произнес Забродов.
Женщина взяла себя в руки и, слегка откашлявшись, сообщила свой адрес.
Хозяин квартиры быстро черканул ручкой на листке блокнота питерский адрес Ирины Мирошниченко, где она временно остановилась у своих родственников.
— Записал? — спросила женщина.
Илларион в ответ тряхнул головой, словно Ирина могла его видеть.
— Да, Ирина, записал, — подтвердил он и добавил: — Жди, скоро буду!
— Хорошо.
— Все!
Илларион Забродов отключил свой мобильный телефон и сунул его обратно в нагрудный кармашек рубашки. Посмотрев на свои командирские часы, инструктор понял, что фирменный скорый поезд Москва-Санкт-Петербург уже ушел, а следующий будет только утром.
— Так, полковник, — озадаченно пробурчал он себе под нос, — поезд отменяется, нужно лететь. Интересно, когда ближайший рейс на Санкт-Петербург?
Илларион Забродов быстро достал справочник и, найдя справочную аэровокзалов, набрал номер. К его радости, в ближайшее время было несколько рейсов на Питер.
— Спасибо, девушка, — поблагодарил Забродов диспетчера, — а не подскажете, как мне забронировать билет на ближайший рейс в Санкт-Петербург?
Девушка ответила.
— Спасибо! — еще раз поблагодарил ее Илларион Константинович.
Узнав номер телефона авиакасс, отставной полковник быстро набрал нужный номер. Однако на сей раз трубку телефона долго не поднимали. Забродов начинал нервничать, снова и снова набирал номер телефона. Но, как говорят, терпение и труд все перетрут! На линии наконец раздался заспанный и уставший женский голос:
