Илларион наугад извлек папку и пробежался по содержимому.
— Финансовый советник мэра… Иск об установлении отцовства… Программа реабилитации судьи Поживайко… Сенатор Невсов с мальчиками из летнего лагеря… Ого-го материальчики!
— Твою мать! — изумленно выдохнул Коротков.
— Предатель! — прошипел Анзор. — Ты за все ответишь!
— Вот как Артурчик садил всех на поезд, управляемый мафией. Элементарный шантаж. Точно так же он поступил и с вами… — сказал Забродов Короткову.
Илларион схватил Анзора за шиворот, как плешивую и никому не нужную собаку, и выкинул его из машины. Такого позора Кещян еще не испытывал. С ним еще никто так не обращался.
— Проваливай! Позвони Орбели, пусть пришлет за тобой транспорт. Заодно ты объяснишь ему, как потерял полный багажник средств воздействия.
Забродов захлопнул дверцу, и машина резво сорвалась с места…
Кещян тупо сидел на асфальте, глядя на свои ободранные ладони, которые горели, словно он баловался с раскаленными шампурами. Он действительно попал впросак. Орбели с ним церемониться не будет и уж точно не простит пропажу компромата. Кещян любыми способами должен вернуть материалы обратно и как можно раньше, прежде чем успели отснять какие-либо копии. А уж если об этом разнюхают газетчики, тогда ему точно конец.
Кещян неуверенно поднялся и, пошатываясь, словно пьяный, в разорванном пиджаке, ежась от холода, побрел по тротуару. Ему повезло, что по дороге не попадались в менты. В таком виде они точно засунули бы его в «обезьянник», посчитав за нищего эмигранта, от которого толку как с козла молока.
«Надо идти в нору этой крысы. Наверняка он не будет никуда срываться и окопается в квартире. Там я его и возьму, — подумал Кещян, машинально ища мобильный телефон в кармане брюк, хотя он лежал во внутреннем кармане заляпанной кровью куртки. Встречавшиеся по дороге прохожие бросали испуганные взгляды и шарахались от него, как от прокаженного. — Он мне ответит за это унижение! Я ему покажу, что значит задеть Кещяна! Утоплю сволочь в собственном сортире!»
Когда Кещян нашел трубку, первым делом он позвонил начальнику службы безопасности.
— Езжай на Пушкинскую площадь, мудак! И быстро чтоб! Всех под ружье! Понял?
Услышав сбивчивую речь своего подчиненного, Кещян сбросил вызов и уселся, как бомж, на тротуар с таким видом, словно терять ему было совершенно нечего. Возможно, так оно и было, потому что Кещян осознавал, что он жив ровно до того времени, пока Орбели не узнает о пропаже архива. Тогда все закончится для Кещяна наихудшим образом.
Анзор позвонил партнеру и отменил встречу, сославшись на непредвиденные обстоятельства…
Начальника службы безопасности долго ждать не пришлось. Увидев Кещяна, сидевшего на тротуаре в непотребном виде и безразличным взглядом скользившего по проносившимся мимо машинам, он подбежал к своему шефу, как верная собака.
— Явился, не запылился, — угрюмо процедил Кещян.
— Анзор… Анзор… — суетился начальник службы безопасности, впервые увидевший своего шефа в таком неприглядном виде.
— Выкинули из машины, собаки, — пояснил Кещян, решив скрыть истину, так как, чего доброго, и начальник службы безопасности может оказаться предателем и доложить обо всем Орбели. — Забыл заблокировать двери. Хреновы азеры выкинули на перекрестке.
— Кто? Что?
— Ты что, идиот?! — наконец взорвался Кещян. — Угнали машину, придурок!
— В милицию…
— Какую милицию, черт тебя дери! Как ты им расскажешь, откуда у тебя появилась машина, если там перебиты все номера? Я сам разберусь с этими ублюдками! Сейчас едем в аптеку, а потом к нашему другу Забродову!
— Но он не показывался в городе!
— Идиот! — Кещян вконец рассвирепел из-за этой непреодолимой тупости, но спохватился и придержал язык за зубами.
Джип, в который уселся Кещян, сопровождал внушительный кортеж, и все с мигалками на крыше. Анзор добился права использовать мигалки благодаря личным связям и очень гордился тем, что имеет такую привилегию, которая полагается исключительно чиновникам высшего эшелона власти.
Кещян приказал остановиться возле аптеки, чтобы купить бинт, тампоны и перекись водорода. Сильно болел нос, словно по нему ударили кастетом, но Кещян стоически терпел боль. Ничего, как-нибудь срастется, сейчас для него было главным выиграть время и опередить этих подонков, чтобы они не успели передать архив заинтересованным лицам или в ФСБ.
