Хорошо, что в свое время он не поленился разработать левую руку, так бы сейчас ничего не мог делать. Как прикажете стрелять из пистолета, если от боли темнеет в глазах даже при малейшем напряжении?
Услышав звук поворачиваемого ключа, Илларион напрягся и машинально сжал покрепче пистолет. Миндальничать он не будет и хорошенько припугнет Орбели, тогда пойдет совершенно другой разговор. Он перестанет дерзить и сопротивляться.
Стоя в кромешной тьме, Забродов слышал, как Орбели снял обувь, кашлянул пару разу и выматерился. Когда в ванную неуверенно скользнула полоска света, Забродов резко ударил по двери ногой и выскочил с пистолетом. Ошарашенный Орбели сидел на полу. Видно, его здорово задело дверью, и он тупо смотрел на Забродова, то и дело переводя непонимающий взгляд на пистолетное дуло.
— Лежать! Руки в стороны! Лицом в пол! — заорал Забродов, словно за одно мгновение он перенесся лет на пятнадцать назад, когда задерживали крупную криминальную группировку.
Орбели послушно распластался на дубовом паркете.
— Героян дал мне сегодня первое задание, — сказал Забродов, приставив пистолет к затылку Орбели. — Похоже, он тобой сильно недоволен. Он послал меня убить тебя. К счастью для тебя, мы играем за разные команды. Я работаю с Борынцом. У него есть к тебе пара вопросов.
— Я все отдал! У меня нет того гребаного досье!
— Не вешай мне лапшу. Борынец сможет сдать тебя азерам. Багиров будет рад такому ценному экземплярчику. На самом деле тебе очень повезло, просто ты этого еще не понимаешь. У тебя есть второй шанс. Ты готов с нами сотрудничать?
— Если Героян заказал меня, то я не жилец. Когда я заговорю, это станет лишним стимулом меня найти. Кто меня защитит? Ты что ли, иуда?
— Давай без оскорблений, а то я могу случайно нажать на курок и вышибу тебе все мозги.
— Убери свою пушку. Мне это действует на нервы.
— Где гарантия, что ты не выкинешь какой-нибудь фокус? Вдруг ты захочешь выброситься из окна или съешь какую-нибудь таблетку, когда я буду смотреть в другую сторону?
— Я не могу разговаривать в таком состоянии, — поморщился Орбели. — Мне неудобно, и у меня раскалывается башка. На кой хрен было выносить дверь?
— Ну, уж извини, такой я неделикатный. Можешь встать, только лицом ко мне, и не делай резких движений. Убивать я тебя не буду, но руку прострелить могу, чтобы ты не суетился. Ты все понял?
Орбели кивнул и неуверенно поднялся, враждебно глядя на Иллариона.
— Главное, веди себя хорошо.
Забродов, не сводя глаз с Орбели, позвонил Борынцу.
Тот не сразу ответил на вызов, а когда все-таки соизволил заговорить, то голос у него был такой сонный, словно он спал несколько суток подряд.
— Борынец, срочно приезжай в гости к Орбели.
— То есть? — не врубился тот. — Какие гости в час ночи, ты в своем уме, Забродов?
— В своем. Приезжай к Орбели домой и все увидишь. И не забудь показать свою ксиву консьержу. Он там, наверно, уже пару штанов сменил.
— Черт с тобой, Илларион, — пробормотал Борынец, — я приеду, но если это анекдот, то мы с тобой еще поговорим.
— Вот видишь, — подмигнул Забродов. — Оказывается, ты всем нужен. Не только Герояну. Следовательно, смысл жизни не потерян. Хуже, когда человек никому не нужен, тогда у него начинаются проблемы в личной жизни.
— Заткнись! — осклабился Орбели. — Мне твоя философия не нужна!
— А это ты зря, — вздохнул Илларион, усевшись на комоде. — Она тебе скоро пригодится. Откровенно говоря, ты сделал много плохих дел в этом городе и, наверно, никогда не думал, что настанет тот час, когда тебе придется за все ответить.
— Ты не Бог, чтобы читать мне нравоучения и учить меня жизни.
— Я не претендую на роль гуру, — ответил Забродов. — Я просто делаю свою работу и делаю ее профессионально.
— Работник! — фыркнул Орбели. — Да ты выглядишь старше меня лет на двадцать. Посмотри на себя в зеркало, во что ты одет! И это все, что ты заработал за свою карьеру? Смешно!
— Для тебя единственное значение имеют деньги. Меня они не особенно интересуют. И как бы это патетически ни звучало, для меня куда важнее долг перед собой и перед обществом. Я всегда отвечаю за свои слова и поступки. А ты, судя по всему, хочешь избежать этой ответственности, но у тебя ничего не выйдет. Там, — Илларион поднял вверх указательный палец, — все видят. Небесная канцелярия не дремлет. И в конечном счете за все, что ты сделал, ты будешь отвечать перед Богом.
