Когда в дверь кабинета отчетливо и сухо постучали, мужчина среагировал не сразу, словно не слышал никакого стука. Не поднимая головы от бумаг, он сказал:
— Войдите.
— Виктор Сергеевич, к вам посетители.
— Имя, фамилия? — спросил Виктор Сергеевич.
— Это Борынец… — робко сказала секретарша. — И с ним еще два человека.
— Борынец? — переспросил он, словно удивляясь. — Пускай заходит.
Секретарша тут же вышла и закрыла за собой дверь, которая, не прошло и пятнадцати секунд, открылась снова.
Первым в кабинет вошел Борынец и сразу же вытянулся по стойке «смирно», поймав на себе взгляд Виктора Сергеевича. За ним вошли высокий крепкий мужчина в обычных джинсах и пуловере, поверх которого была надета серая куртка, и пухловатый мужчина важного вида, в котором Виктор Сергеевич сразу же узнал кандидата в президенты.
— Виктор Сергеевич, разрешите доложить.
— Вольно, Борынец… Присаживайтесь, — сказал Виктор Сергеевич, обращаясь к присутствующим.
Он отодвинул бумаги в сторону и пытливо посмотрел на Забродова.
— Вы вернулись ни с чем, но у меня есть одна мысль, как превратить локальное поражение в победу во всей войне, — заметил тот.
— Виктор Сергеевич, — поддержал Забродова Борынец. — Орбели сейчас затаился. Его спугнули. Теперь до него будет тяжело добраться.
— Поэтому я должен предложить ему что-то стоящее, например, архив с компроматом. Его это однозначно заинтересует. Этот архив для него как заноза в одном месте.
— Передать архив Орбели — то же самое, что дать ему заряженный пистолет, — возразил Забродову Виктор Сергеевич. — Это ценные сведения, и слишком легкомысленно пускать их в ход при первой же трудности.
— Это вопрос простой математики, — ответил Забродов и, прежде чем продолжить говорить, выдержал небольшую паузу. — Если Орбели лишится возможности влиять на людей, он потеряет доверие мафии.
— Что автоматически усложнит раскрытие всей сети, — осторожно возразил Борынец.
— Надо вернуть Орбели архив, — сказал Илларион. — Сам по себе он для нас бесполезен. Набор человеческих ошибок. Не более. Мы не сможем использовать архив против Орбели. Но для него возвращение архива будет означать сохранение сотрудничества со своими покровителями.
— Дельные рассуждения, Забродов… Логика есть. В крайнем случае мы всегда сможем арестовать Орбели по обвинению в преступном сговоре и вымогательстве. Борынец, передай Забродову архив под свою личную ответственность.
— Так точно, Виктор Сергеевич.
Борынец шустро вышел за дверь, торопливо взявшись за выполнение приказа своего шефа.
Виктор Сергеевич с любопытством посмотрел на Короткова.
— А вы по какому вопросу?
Коротков бросил красноречивый взгляд на Забродова.
— Я выйду, — тот с лету понял красноречивый намек.
— Удачи вам, Забродов, — пожелал напоследок Виктор Сергеевич. — Помните, что вы всегда можете рассчитывать на поддержку моего ведомства, если она, конечно, вам понадобится.
— Спасибо, Виктор Сергеевич, постараюсь вас не напрягать и не отрывать от более важной работы.
— Тут дело деликатное, — начал Коротков, когда остался наедине с ФСБ. — Орбели — один из спонсоров моей предвыборной кампании. И я не хочу, чтобы этот скандал отразился на моих политических перспективах.
— Понимаю, — Виктор Сергеевич стоял к Короткову в профиль, сунув руки в карманы, и задумчиво смотрел в окно. — Что ж, я постараюсь сделать все возможное, чтобы скрыть эти факты от внимания общественности. Естественно, тут еще должны поработать ваши пиарщики и настроить журналистов на нужный лад.
— Разумеется, — обрадовался Коротков. — В настоящий момент мы уже работаем над этим. Моя единственная просьба заключается в том, чтобы вы постарались опустить тот факт, что Орбели спонсировал мою кампанию. Вот и все…
* * *
Забродов, держа в руках увесистую коробку с компроматом, был счастлив, словно обнимал своего новорожденного сына. Вместе с Борынцом они вышли из здания ФСБ и направились к автостоянке.
— В твоем плане, Забродов, есть слабое место.
— Кажется, я догадываюсь, о чем ты. Орбели почувствует подвох, не увидев твое досье в архиве.
— Особенно в свете последних действий ФСБ против него. Тогда я не жилец на этом свете.
