– У меня для вас, товарищ Северова, сразу несколько новостей. Во-первых, за вашим гауптманом сегодня ночью пришлют самолет. И вы вместе с ним полетите через линию фронта к нам в тыл. Ценный гауптман оказался. А во-вторых, ваши идеи с плакатами и чучелами понравились, и как раз сейчас их начали реализовывать. Нашли и художников, и мастеров по изготовлению чучел. И соответственно, ищут снайперов или, по крайней мере, тех, кто умеет стрелять из винтовки с оптическим прицелом.
Вот тебе и раз! И с какой стати мне лететь? Не люблю я летать, пусть даже на большом самолете, в котором повезут и пленного с конвоем, и, возможно, нескольких раненых.
– Товарищ полковник, не хочу я лететь. Некрасиво бросать часть в такое время. Тем более что у нас много раненых. Пусть лучше вместо меня возьмут кого-нибудь из них. Им действительно срочно нужно в тыл. Думаю, что товарищ Жуков еще несколько дней без меня обойдется. А то получится, что вот придумала интересные идеи, а как до их реализации, так сама смываюсь. Не согласна.
Полковник кивал в такт моим словам. Казалось, что они отвечали каким-то его мыслям. Потом он заявил:
– Примерно это я и ожидал от вас услышать. Правильно вас охарактеризовал Валентин Петрович.
– Какой Валентин Петрович? Это вы про майора Григорьева?
– Разумеется, про него. Как-никак наш штаб располагался в Гродно, и с майором Григорьевым я хорошо знаком. Кстати, могу вас порадовать. Как раз перед окружением я слышал, что майор Григорьев перешел работать в контрразведку Западного фронта, поэтому после прорыва вы с ним обязательно встретитесь.
– Вот это действительно порадовали, товарищ полковник. Наконец смогу вернуться к нормальной работе по основной на данный момент профессии.
– А какая у вас до этого была профессия?
– Так я, товарищ полковник, недоучившаяся студентка – окончила два курса энергетического института. Поэтому, как только станет спокойнее, сразу вернусь в институт. Там меня ждут и даже обещали параллельно с учебой дать интересную работу.
– Учиться – это очень хорошо, но думаю, что это произойдет нескоро. Вон как сейчас немец напирает.
– Все так, товарищ полковник. Но уверена, что года за три мы с немцем справимся. Конечно, обидно терять три года, но тут уже деваться некуда.
За этими разговорами мы быстро справились с более чем скромным ужином, после чего было объявлено, что движение продолжим через три часа. А пока всем, кроме часовых, разрешили отдыхать. Я, как говорится, где сидела, там и улеглась. Проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Оказалось, это Костя меня будит:
– Товарищ лейтенант, поднимайтесь. Самолет прилетел.
– Какой самолет? При чем здесь самолет?
– Не знаю, но товарищ полковник приказал вас разбудить.
– Хорошо, уже разбудил, теперь можешь отдыхать.
Я с трудом села, потом встала. Сделала несколько наклонов, чтобы разогнать кровь, прихватила винтовку и пошла к самолету. Это был какой-то допотопный (по моим оценкам) и очень большой самолет. Находившийся тут Астахов сказал, что это самолет ПС-84, который может и груз вести, и пассажиров. Наверное, для такого непросто было найти посадочную площадку, но вот нашли. Я подошла к самолету, когда его уже заканчивали разгружать, поэтому что именно он нам доставил, я не узнала. Могла только предположить, что доставил он еду и боеприпасы. В ожидании погрузки около самолета поставили ряд носилок с ранеными. При этом у меня мелькнула мысль, что, поскольку какое-то количество раненых увезут самолетом, вполне возможно, что мне вернут мотоцикл, а полковник получит назад Лешу с моей машиной.
Пока я стояла в раздумьях, рядом прошли командарм Кузнецов и, как я предположила, командир экипажа самолета. При этом Кузнецов быстро вполголоса что-то выговаривал пилоту. Подслушивать было неудобно, и я отошла в сторону, чуть не наткнувшись на Астахова.
– Вот, товарищ Северова, наш командарм тоже не хочет лететь в тыл. Ведь этот самолет прислали не только за вашим гауптманом, но в первую очередь за командармом. А он, как и вы, не хочет оставлять армию и собирается идти на прорыв вместе с нами.
