Я так и не поняла, что же произошло тогда, когда мы попытались взорвать место предполагаемого «портала времени». Я потеряла сознание, а очнулась опять в 2009 году, вывалившись из того самого автобуса, в который села и который съехал в кювет, потому что водитель уснул за рулем. Ни Васи, ни партизан, ни Калюжного рядом не было. Безуспешно я все облазила и еще много раз возвращалась на то место в надежде попасть назад…
На третий день своих прогулок в районе «портала» я столкнулась с Калюжным.
– Я ждал тебя, – сказал он.
– Ты вернулся в свой 2007-й? – спросила я.
– Да. И подумал, что ты тоже должна была оказаться в том же времени, из которого исчезла. Поэтому и приехал сюда сейчас.
Мы еще пару раз встречались с Калюжным, но отношения складывались как-то странно: с одной стороны, нас объединяла общая тайна, а с другой – ни он, ни я не могли на эту тему говорить. Григорий попробовал за мной приударить, но я сразу пресекла все попытки, и через некоторое время он уехал. Спустя несколько лет я узнала, что он перебрался в Австралию на постоянное место жительства.
В то же лето моего возвращения в 2009 год выяснилось, что я беременна. Тогда, в первый вечер, проведенный с Васей после долгой разлуки, мы воспользовались нашим командирским положением, уединились в палатке и забыли обо всем на свете…
Зато у бабули не оставалось сомнений в необходимости переезда к нам в Москву. Меня ведь изначально командировали уговорить ее переехать! Она с энтузиазмом восприняла новость о моей беременности и, казалось, даже помолодела.
Родители не задавали лишних вопросов. Они конечно же были уверены, что отец ребенка – Женюра, и очень удивились нашему расставанию. Сам Женюра тоже несказанно удивился, когда приехал за мной вдогонку к моей бабушке.
– Почему ты считаешь, что нам лучше расстаться? – спросил он.
– Я полюбила другого.
– За те несколько дней, что прожила без меня в деревне?!
– Да. Прости.
Я не могла не попытаться найти Васю в своем времени. Или хотя бы его родственников. Но поиски не принесли никаких результатов. Вот только однажды в Гродно, незадолго до окончания моих каникул, я выходила из магазина, когда увидела очень старую женщину в инвалидной коляске, которую катил тоже достаточно пожилой мужчина, чьи черты лица показались мне смутно знакомыми. Женщина посмотрела на меня, и лицо ее исказилось от изумления. Я подошла к ним:
– Здравствуйте. Мы с вами раньше никогда не встречались?
– Я вас не помню, – ответил мужчина.
– Вы похожи на Аню Северову, – с трудом произнесла старая женщина. – Она и ее муж работали одно время под началом моего супруга, в то время майора, Григорьева. Но это было… еще до войны. Но вы очень похожи. Одно лицо!
Пожилые люди любят вспоминать свою молодость, и я решила ее разговорить:
– Я – дальняя родственница Анны Северовой, приехала вот на родину предков. А что вы о них знаете?
Женщина задумалась – или впала в транс, сразу не скажешь.
– Я не знала, что у Васи и Ани были дети. Им пришлось расстаться на долгое время, потом встретились для выполнения какого-то спецзадания, в ходе которого Аня пропала без вести. Вася так и не женился, хотя после войны – сами понимаете, невест хоть отбавляй. Если у него был ребенок, странно, что он ничего не знал об этом и не попытался его найти. – Женщина с подозрением на меня посмотрела, но я и бровью не повела. – Бедный Вася, он погиб в 1947 году в ходе выполнения спецоперации…
Я была готова к чему-то подобному, но все равно больно защемило сердце. На глаза навернулись слезы, и только мысль о ребенке удерживала от того, чтобы разреветься навзрыд.
– Сожалею, что не смогла вам сказать ничего утешительного о ваших предках. Так кем вам приходится Анна Северова?..
– Троюродная бабушка, – брякнула я первое, что пришло мне в голову.
Пожилой мужчина также с подозрением на меня посмотрел:
– Прошу прощения, но мама утомилась, нам пора домой.
– Да-да, конечно, извините…
Я отучилась третий курс, родила ребенка и решила взять академку на год. Хотя родители и бабуля рвались помогать, мне хотелось самой заниматься малышом. Потом я закончила университет, устроилась на работу… Я никому не рассказывала о произошедшем. Только сыну, когда ему исполнилось 7 лет. Я считала, он имеет право знать, кто его отец и при каких обстоятельствах мы познакомились. Естественно, я взяла с него слово, что это останется между нами. Сашок воспринял все очень серьезно. С тех пор он «заболел» службой в органах.
