— Нет, пока.
— Ох, он у тебя и законспирировался. Слушай, а может этот твой «доцент» лапшу вешает? Я что-то про такие случаи никогда не слышала раньше.
— Я тоже. А Ангелов, по-моему, вполне нормальный человек. Во всяком случае, денег он с меня не требует.
— Может, ему не деньги нужны?
— Да нет, он не такой. Он, как бы это сказать, профессионал-любитель.
— Ой, как это?
— Он интересуется профессиональными вопросами, но как любитель, не за деньги, а потому что ему это интересно. Он же не врач даже, просто читает лекции, а его хобби — прикладная психология. Как он мне сказал, у них там строгая иерархия. Я, правда, не знаю, что это такое. Но, по-моему, это значит, что кто клятву Гиппократа не давал, практикой заниматься не имеет права. И с этим очень строго, поэтому он своих клиентов подпольно ведет.
— И много у него клиентов?
— Не знаю. Он рассказывал, что в основном алкоголики и наркоманы, но есть и серийный маньяк.
— Так почему он его в милицию не сдаст?
— Что ты, что ты. У них профессиональная этика не родня нашей. К тому же, этот маньяк тоже какой-то тайный.
— Ха, ха, ха! Ну и компания: тайный маньяк, тайная влюбленная, тайные алкоголики и тайный психиатр.
Светлану всегда поражало, как ее московская подруга могла смеяться. Ей казалось, что она даже слышит этот далекий смех, веселый, заразительный и по любому поводу. После чего ей самой становилось смешно, и ситуация, в которой можно было только сердиться, начинала ее забавлять.
На экран вылетело еще одно сообщение:
— Заболталась я с тобой, пора и поработать.
— Иди работай.
— Завтра в то же время? Целую, твоя Рита.
— До завтра.
Светлана выключила монитор и подошла к окну. За стеклом покачивались зеленые лапы деревьев, легкий ветерок гнал тополиный пух. Стоял жаркий июньский день.
* * *
Кто придумал телевизор, Светлана не помнила, но она знала, что это был очень несчастный человек. Может быть, у него были разлады с женой, или он просто не знал, о чем поговорить. Но придумал он именно такое устройство, которое позволяло не разговаривать с мужем, находясь с ним в одной комнате. Времена «Сельского часа» и «Играй, гармони» прошли, и местное телевидение потчевало своих зрителей плохими новостями и американским образом жизни. Работающий телевизор стал таким же обычным явлением, как включенная лампа, и Светлана не обращала внимания на слова и картинки на экране. Она сразу не поняла, почему у нее вспотели ладони и засосало под ложечкой. Что-то произошло, что-то ужасное, а она не могла понять что. Она сидела за столом, листая подшивку документов, а по ее щекам бежали слезы, ноги налились свинцовой тяжестью. Казалось, что из комнаты выкачали весь воздух, и через несколько секунд она задохнется. На глаза упала белесая шапка тумана, и пол опрокинулся ей навстречу, больно ударив в лицо.
— Что с тобой? — донеслось издалека.
Светлана узнала голос Олега, он был такой далекий и тихий, будто проходил сквозь двойное стекло. Голос чужой, забытый голос ее собственного мужа.
— Ты? — удивилась Светлана.
— Что с тобой? — переспросил Олег.
Светлана поняла, что лежит на полу, а Олег пытается приподнять ее.
— Что произошло? — спросила Светлана, и ее поразил хриплый, сухой голос, идущий откуда-то сверху.
— Я тебя хотел спросить!
— О чем?
— Ты упала в обморок. Ты не беременна?
— Я? — Светлана поднялась, держась за краешек стола, ее руки дрожали, где-то в спине пробегали холодные струйки страха, комната казалась невероятно большой. Она посмотрела на свои ладони и перевела взгляд на Олега.
— Ты слышал?
— Что, в конце концов?
Светлана отстранила его и включила компьютер. Ее пальцы дрожали, промахиваясь мимо клавиш, она с трудом вызывала программы и открывала меню.
— Я хочу знать, что ты делаешь? — как можно решительнее спросил Олег.
— Отстань, — бросила Светлана, глядя на экран стеклянными глазами.
Она посмотрела на мужа, который стоял посреди комнаты, ничего не понимая.
— Где твоя черная сумка?
— Что?
— Сумка — где?
— Зачем тебе сумка?
Светлана покрутила в воздухе указательным пальцем, изображая вертолет. Она устало встала, прошла через комнату, легла на пол возле кровати, извлекла оттуда черную дорожную сумку и, что-то бормоча, принялась собирать вещи. Олег наблюдал за этой картиной молча. Наконец, он развел руки и сказал:
