– Понятия не имею, о ком вы говорите.
– Его фамилия – О’Брайен. Возможно, это поможет вам вспомнить.
– Никоим образом. Если вам больше нечего сказать, прошу оставить меня, пока не начали съезжаться гости.
Эмили шагнула вперед, ее голубые глаза впились в лорда Палмерстона.
– Милорд, мы предполагаем, что мальчик просил помощи у многих людей, в чьем ведении находились суды и тюрьмы, – у лорда Косгроува, судьи сэра Ричарда Хокинса, комиссара Мэйна – и нигде не добился успеха. Мы также предполагаем, что этот мальчик, теперь уже ставший взрослым, решил отомстить им за то, что они отказали в его просьбе. Припомните, возможно, он обращался тогда и к вам.
Лорд Палмерстон никогда не выказывал грубости по отношению к привлекательным девушкам и потому ответил гораздо мягче:
– На улицах полно нищих. Не думаете же вы, что я вспомню кого-либо из них спустя пятнадцать лет?
– «Пожалуйста, помогите моим матери, отцу и сестрам» – вот что он говорил, – не отступала Эмили.
– В сороковом году я был министром иностранных дел и не имел никакого отношения ни к судам, ни к тюрьмам, так что у вашего мальчика не было причин обращаться ко мне.
– Возможно, он кинулся к вам, исчерпав все прочие средства, – предположила Эмили.
– Даже если так, я подобного не помню. Ему следовало просить о помощи лорда Норманби, который тогда занимал пост министра внутренних дел.
– Значит, нужно как можно скорее связаться с ним, – сказал Де Квинси. – Лорд Норманби может оказаться следующей жертвой.
– Боюсь, для вас это будет затруднительно. Он сейчас в Италии. Его назначили посланником во Флоренцию.
– Расстояние может спасти ему жизнь, – заметил Де Квинси. – Прошу вас, отправьте ему телеграмму. Спросите, нет ли у него каких-либо сведений о семье О’Брайен. И предупредите, что ему угрожает опасность.
– Вы серьезно?
– Инспектор Райан сейчас выясняет у комиссара Мэйна, не помнит ли он того мальчика. Нам необходимо отыскать в бумагах комиссара упоминания о людях с фамилией О’Брайен в промежутке от первого до одиннадцатого июня тысяча восемьсот сорокового года. Потом мы просмотрим бумаги лорда Косгроува и сэра Ричарда Хокинса. Тем временем сержант Беккер изучит документы Ньюгейтской тюрьмы.
– До одиннадцатого июня? – переспросил лорд Палмерстон. – Почему поиск ограничен этой датой?
– Потому что именно в тот день в Ньюгейтской тюрьме умерли мать и сестры мальчика.
– Все в один день? – нахмурился лорд Палмерстон.
– Старшая сестра повесилась, задушив сначала мать и младшую сестру.
Его светлость потрясенно замолчал.
– Ньюгейтская тюрьма кого угодно может довести до отчаяния, – со вздохом произнес наконец лорд Палмерстон. – Какое же ужасное преступление совершила эта женщина?
– Ее обвиняли в краже сорочки из бельевой лавки, – ответила Эмили.
– Значит, все они умерли из-за одной сорочки? – Лорд Палмерстон опустил голову, внезапно почувствовав страшную усталость. – Иногда закон бывает чрезмерно суров. А отец? Что произошло с ним?
– Как раз это мы сейчас и пытаемся выяснить. Но, учитывая жестокость деяний убийцы, можно предположить, что и отца постигла незавидная участь. Милорд, я бы хотел обсудить с вами еще одну вещь, – добавил Де Квинси. – Эмили, ты не могла бы ненадолго оставить нас одних?
– Одних? – В голосе лорда Палмерстона прозвучало не меньше удивления, чем было написано на лице Эмили.
– Да, милорд. Разговор предстоит весьма деликатный.
Снизу раздались голоса.
– Приехали потенциальные члены кабинета министров, – нахмурился премьер-министр. – Так что, если нет угрозы для ее величества…
– Королева под ударом в первую очередь, милорд, – перебил его Де Квинси.
– Но вы ведь уже объяснили, что повзрослевший ирландский мальчик подозревается в недавних преступлениях. Или у вас из-за опиума настоящее перемешалось с тем, что случилось пятнадцать лет назад?
– Милорд, я хочу поговорить с вами об Эдварде Оксфорде и «Молодой Англии».
– Какое отношение может иметь Эдвард Оксфорд к нынешней угрозе ее величеству?
– Меня больше беспокоит не он, а «Молодая Англия», милорд. Истинная реальность.
– Истинная реальность? – Лорд Палмерстон строго посмотрел на Де Квинси. – В отличие от ложной или опиумной?
