Инсценированный реванш - страница 10
«НАЙДИ МЕНЯ» там нет и в помине.
Значит, кто-то приготовил сердечко специально для меня, потом подбросил его в мой запертый шкафчик. Кто хочет, чтобы его нашли?
Все мысли моментально вылетают из головы, когда Фред щекочет меня за пятку. Я дергаю ногой, чуть не выбив ему при этом зубы.
– Что за журнал? – спрашиваю я. Он вопросительно поднимает свои густые брови. Они – как третий человек в наших отношениях.
– Это комикс.
– Не вижу разницы
– Это эпическая история борьбы добра со злом, притча для общества, – говорит он, тряся книгой передо мной.
– Ага, спасение мира в леггинсах.
– В трико!
– И опять – не вижу разницы.
Когда Фред Теплицки улыбается, то на его лице отражается каждая эмоция, которую он хочет выразить. Мимам стоит у него поучиться.
– Это не журнал, – говорит он. – В журналах печатают статейки о дизайнерских шарфах. «Вот это шарф. Вы носите его вокруг шеи. Конец».
Я подвигаюсь к нему поближе. От Фреда пахнет дезодорантом.
– Ну, там и там глянцевые страницы, цветные картинки и нереалистичные фотографии женщин. Прости за то, что перепутала.
– Твоя правда.
Я хватаю его за тенниску и притягиваю к себе, чтобы поцеловать. Мне нравится ощущать, как Фред прижимается своими мягкими губами к моим, и как щекочет его щетина мой подбородок. Он обхватывает мою голову рукой и проводит указательным пальцем по шее. Еще одно замечательное ощущение. Кожа покрывается мурашками.
Самое главное преимущество в наличии парня состоит в том, что я могу наслаждаться этим в любое время, когда захочу.
***
Я подкрашиваю губы помадой, а Фред – бальзамом. Неожиданно его внимание привлекает что-то фиолетовое. Он встает и шагает к сваленным в кучу бумагам, вырезкам из газет и ручкам. (И откуда они тут взялись? Почему я постоянно забываю положить их к себе в сумку?)
– О, Бартлетт, – говорит он, поднимая толстую брошюру. У меня чуть не останавливается сердце. – Знаешь, на Среднем Западе очень круто. И они говорят «шипучка» вместо содовой. И «карандаш» вместо крайон.
– Да ты просто профи, – с трудом удается выдавить мне.
– У меня там родственники живут, – отвечает он, взвешивая буклет в руке. – Ты и правда делаешь это.
Я никогда и не думала о том, чтобы подавать документы в колледжи за пределами Восточного побережья. Зачем далеко улетать от семьи, если есть отличные учебные заведения, до которых можно добраться на машине?
Наш сосед преследовал маму весь август, пока не всучил ей рекламный проспект Бартлетта. Она положила его на обеденный стол, и каждый раз, когда я проходила мимо, фиолетовая надпись выделялась все больше и больше. На память приходит прошлый учебный год и мое разоблачение. Может, мне и правда улететь подальше от своего прошлого?
– Это же только заявление. И мне, скорее всего, откажут.
– Думаю, у тебя хорошие шансы.
– И я должна хвататься за них. Ведь так?
В школе есть ребята, которые поступают в местный колледж только ради того, чтобы оставаться рядом друг с другом и на корню обрубают свое будущее, цепляясь за прошлое. Это так грустно.
Он завороженно смотрит на сияющие, счастливые и такие этнически разные лица, глядящие на него с проспекта. Его лицо превратилось в непроницаемую маску, и я не могу понять, о чем он думает. Это самое страшное из его выражений.
– Фред?
– Это далеко.
– Мы можем продолжать отношения и на расстоянии.
– Ты подала заявление раньше срока. Ты не можешь отказаться. Ты привязала себя к Чикаго. – Его лицо наливается кровью. Он так крепко сжимает буклет в кулаке, что тот сгибается.
– Я думала, ты нормально к этому относишься. Это очень хороший университет.
– Я знаю.
– Мы выпускники. И мы знали, что это произойдет.
– Я знаю.
– Тогда что не так?
– Я люблю тебя! Вот что не так.
Что?
Из меня будто вышел весь воздух, и я начинаю хватать его ртом, пытаясь хоть что-нибудь сказать.
