Господин Роде был уроженцем Дитмаршена — крестьянской республики, образовавшейся в Голштинии в XII веке и просуществовавшей до 1559 года. Купец и капитан собственного судна, он вел торговлю с Любеком, но потом занялся более выгодным промыслом, сделавшись морским разбойником, что было не редкостью в то время — многие владельцы судов, в зависимости от политической ситуации, по нескольку раз меняли род занятий, переходя из купцов в пираты и обратно. До того как поступить на службу к московскому царю, Роде состоял капером датского короля Фредерика II. Как он попал в Москву, ничего не известно, но удивительного в этом нет ничего, если учесть, что связи между датским и русским дворами были давнишними и враг у обоих государств был общий — Швеция.
Свое судно Роде снаряжал во владениях принца Магнуса. После того как Роде предъявил каперское свидетельство, выданное ему в Александровской слободе, куда сам принц собирался ехать с посольством, ему помогали во всем. На русские деньги он приобрел пинку — трехмачтовое грузовое судно водоизмещением 40 тонн — и набрал команду. Пинка была вооружена тремя литыми чугунными пушками, десятью меньшими орудиями — «барсами», восемью пищалями и двумя боевыми кирками для пролома бортов.
Несмотря на то что пинка почти сразу же потекла и приходилось непрерывно вычерпывать из нее воду, вскоре «русские каперы» открыли свой боевой счет: возле острова Борнхольм они взяли на абордаж одномачтовый «буер», шедший с грузом соли и сельдей. Захваченный буер вооружили, и часть команды пинки перешла на него под началом Роде, саму же пинку он поручил команде одного из своих лейтенантов.
Сбыв добычу на Борнхольме, где в гавани суда Роде стояли бок о бок с датскими военными кораблями, «русские каперы» снова вышли в море уже на двух судах. Буер и пинка разошлись в разные стороны в поисках добычи, и, когда через восемь дней они снова встретились в порту Борнхольма, каждый из капитанов привел по захваченному судну. Пинка захватила один буер с грузом ржи и дубовых досок, а буер под командой Роде конвоировал взятый на абордаж большой корабль водоизмещением в 160 тонн.
Здесь же на Борнхольме Роде купил восемь пушек, которыми вооружил захваченный им корабль, ставший флагманом его флотилии. Кроме того, он принял на службу десяток местных жителей и нескольких датчан. Власти острова, в то время бывшего местом стоянки многих пиратских судов, встречали гостей, подобных Роде, всегда очень радушно, а датский адмирал, командовавший флотилией базировавшейся на Борнхольме, считал «каперов царя Ивана» союзниками и снабжал их лоциями и картами. Тем более что добычу «русский адмирал», вопреки договору, предпочитал отправлять в Копенгаген.
Ближе к середине лета Роде, командуя тремя судами, имевшими в общей сложности 33 пушки, напал на купеческую флотилию из пяти судов, шедшую с грузом ржи из Гданьска. В этот раз легкой победы не было, купцы решили отбиваться. Разгорелось настоящее морское сражение, которое закончилось победой Роде; из пяти «торгашей» удалось спастись только оной пинке, да и то больше благодаря беспечности пиратов. Капитана этого судна взяли на каперский флагман, а на его корабль высадили трех молодцов Роде и решили, что дело сделано. Но во время перехода на шедшей замыкающей пинке вспыхнул бунт: купцы, лоцман и матросы напали на пиратов, перебили их и, пока на флагмане разбирались, что к чему, сумели уйти.
В июле флотилия Роде атаковала еще один купеческий караван, шедший из Гданьска с грузом ржи. В караване было семнадцать кораблей, и ни один из них не ушел. Когда в Гданьске узнали о происшедшем, городской совет решил организовать против Роде специальную экспедицию.
Польские корабли, выйдя из Гданьска, направились к Борнхольму. Когда остров показался на горизонте, навстречу польским кораблям вышел датский флот. Польский и датский адмиралы съехались в лодках для переговоров. Датский адмирал подтвердил, что суда Роде были в порту Борнхольма, но накануне ушли, взяв курс на Копенгаген. Польский адмирал заявил о данном ему приказе преследовать Роде, и датчанин предложил свои услуги в качестве «гаранта безопасности экспедиции в территориальных водах Дании». Он даже вызвался эскортировать польские суда «во избежание недоразумений». Ведь поляки, хотя и не находились в состоянии войны с Данией, были союзниками шведов, а с ними датчане воевали. Всякое могло случиться, поэтому такая мера предосторожности вовсе не показалась полякам излишней.
