Решила высунуть нос во внутренний двор. Прямо за дверью, среди его обуви сиротливо ютились женские кожаные облегающие тапочки. Наверное, Булан вместе с одеждой принесла. Странно, но они словно для меня сшиты были.
Во дворе Вангьяла не было, зато машин стояло уже две. Гонимая любопытством, я направилась прямо к железным коням. Поразительные вещицы, громоздкие, неудобные, громкие, медленные. Я как раз вела пальцами по двери вновь прибывшей, когда позади кто-то басом возмущенно заворчал. Я обернулась. От левого крыла ко мне направлялся высокий, широкий детина. Выражение лица детины обещало мне подзатыльник. Когда я обернулась, он растерял воинственный пыл. Снова что-то проворчал, только уже мягче, растерянно меня рассматривая, и от машины отогнал.
Предположила, что водитель заезжего гостя.
Заметив татуировку, он окончательно смягчился. Меня пожалели и посочувствовали. Я сдержала усмешку. Кто кого тут жалеть должен? Я могу умереть на этой примитивной планете по инициативе какого-нибудь местного «божка», но родилась и прожила свои четверть века я там, где свобода воли и личности – величайшая из признанных ценностей.
– Санал, – приложил к животу руку мой новый знакомый.
Я промолчала. На крыше дома мелькнуло что-то. Я нахмурилась, обошла Санала и направилась к правому крылу, где и заметила движение. Оглянулась в поисках подручных инструментов, чтоб на крышу влезть. Таковыми посчитала деревянную бочку для воды и резные столбы и балки веранды. Набор высоты получился не самым изящный, зато эффективный. С крыши на меня во все глаза смотрел знакомый. Один из тех, кого держали псы, пока я их не усыпила. Невысокий, темный, как все здешние, всклокоченный, он лежал, прижавшись пузом к коричневой черепице, часть которой вздумал разобрать. В одной руке герой держал нож, во второй – кулек с коротким фитилем.
Я задумчиво понаблюдала за явно растерянным лазутчиком. Он меня узнал и увидеть тут не ожидал. Структура его личности, как и у моего нового знакомого Санала, была простой. Иными словами, их мысли и эмоции легко читались. Я огляделась, но много не увидела. Крыша, территория дома, забор, что за забором, не видно. Нахмурилась и вновь взглянула на героя. Как он сюда попал? Как мимо охраны прошел? Спросить бы, да языка не знаю.
Что делать собрался, было так же очевидно, как и неразумно. Вмешиваться я права не имела, но там внизу, вполне возможно, сидел Вангьял – единственный предупрежденный о Кобольде человек. К тому же человек, меня спасший. Пусть для неких своих целей, но все же…
Я спрыгнула на землю и едва не угодила в медвежьи объятия Санала. Эти двое самые нерасторопные заговорщики в мире, честное слово! Зато поняла, как проник на территорию дома герой в рваных штанах. На машине прибыл. Увернувшись от хватки, я влетела в дом, в ту самую комнату в правом крыле, что так походила на хозяйскую спальню. Помимо Вангьяла там сидел пожилой, неприятного вида мужичок. Не обращая внимания на надменное удивление, высказанное мужичком, я задрала голову, рассматривая потолок. Деревянный, белый с балками. По центру, как раз под тем местом, где, по моим расчетам, сейчас лежал взрывоопасный господин, заметила округлую область, затянутую то ли тканью, то ли бумагой. Дошла туда, как раз, когда ее разрезали.
Поймала кулек, выдернула горящий фитиль. И только потом подумала о важном: о своей жизни и безопасности. Стресс сказался – совершаю поступки необдуманные. А заговорщики действительно глупые. Что за план бесполезный? Надеюсь, хоть сбежать успеют.
Рев двигателя во дворе подсказал, что сбежать они успевают.
Как Вангьял подошел и встал рядом, не заметила. Уж очень он тихо двигается. Я вручила ему кулек и покинула комнату. Пальцы правой руки неприятно онемели из-за ожога.
Обдумывать совершенные глупости пошла в сад. Встала, опершись о стену, возле обрыва и невидящим взглядом уставилась вдаль, туда, где за рекой за горизонт уходили возделанные зеленые поля. Мыслей было немного. Срок заряда батарей еще не минул, Кобольд был на свободе и в своей стихии, и мне необходимо было выучить язык. Вот и все. Со стороны дома доносились голоса, шум, лязганье. Но размышлять о том, что там сейчас происходит, не могла. Хотелось домой, кушать и плакать. Последнее осуществить было проще всего. Слезы сами покатились из глаз.
