– Пожалуй, в этом есть смысл, – согласилась Равенна, отбрасывая волосы с глаз. – Но вы же знаете, везде, где есть Сфера, появляются предатели, и если жрецы услышат, что я в Илтисе, они изолируют всю страну.
– Это невозможно, – возразила Палатина, пренебрежительно махая рукой. – Даже им не под силу изолировать всю страну. Везде есть рыбацкие деревни и контрабандисты, за всеми не уследишь. И они не смогут долго удерживать блокаду, не вызывая всеобщего раздражения.
– У экзарха такая толстая кожа, что его ничем не проймешь. Но когда мы туда приедем, командовать буду я, – заявила Равенна, остро глядя на каждого из нас по очереди. – Я знаю обстановку, а никто из вас там не бывал. Мы ведем дела не так, как остальной мир.
– Я заметила. Но хоть изредка прислушивайся к советам.
– Прислушаюсь, когда нужно будет. – Равенна опять потянулась за специями, но ее поведение меня слегка встревожило. По-моему, она обижалась, что Палатина всегда берет на себя инициативу, как было в Цитадели, пока мы не подружились. Иногда мне казалось, что я совсем не знаю Равенну.
После завтрака мы снова отправились в порт. В Рал Тамаре имелась большая океанографическая станция, а мои рекомендации, как члена гильдии, позволят мне заглянуть в ее библиотеку. И хотя там, конечно, не будет никакого упоминания об «Эоне» – во всяком случае, ничего такого, что я сумел бы найти за столь короткий срок, – там все равно может оказаться что-нибудь полезное. Все, что удастся прочитать о глубоководных условиях океана, поможет сузить поиски, особенно если я узнаю нижний предел, на котором могут работать манты и «скаты». «Эон» был способен погружаться на неслыханную глубину, и команда могла спрятать свой колоссальный корабль не только далеко, но и настолько глубоко, чтобы никто на него случайно не наткнулся.
– У океанографов есть какие-нибудь крупные станции в Калатаре? – спросил я Равенну, которая заметно успокоилась, когда мы закрыли вопрос о наших дальнейших действиях.
– Особо значительных нет. Я не очень хорошо помню, но, по-моему, их главная контора в Ситу, на южном побережье. Была раньше станция в Посейдонисе, но после его сожжения калатар-ская гильдия, по сути, осталась ни с чем.
– Ситу совсем ё другой стороне. Ладно, посмотрю в Калатосе, когда мы будем через него проезжать.
Итак, я вряд ли смогу продолжить поиски, пока мы будем в Калатаре. Это досадно. С другой стороны, будет меньше риска привлечь внимание Сферы.
– В Мейр Эластре тоже, если у тебя будет время, – неожиданно добавила Палатина. – В Фетии у океанографов станции куда крупнее, потому что там больше желающих вступить в гильдию.
– Я думал, ты не хочешь мозолить людям глаза в Мейр Эластре.
– Я – да, но тебе не обязательно прятаться. Ты не слишком похож на Тар'конантура, по крайней мере не настолько, чтобы кто-нибудь это заметил. Люди подумают, что ты фетиец.
– Это утешительно.
Возле кофейной лавки, из которой резко пахло жарящимися зернами, мы повернули за угол и оказались на короткой, широкой улице. С обеих сторон, в глубине от дороги, стояли особняки, и среди них возвышалось огромное здание. В нем было по меньшей мере десять башен и больше дюжины минаретов, а центральную часть венчал бирюзовый купол-луковица, и даже под серым небом казалось, что он светится лазоревым цветом. Аромат кофе и звук помола сменились запахом растений и щелканьем садовых ножниц.
Мы зашагали по улице, держась ближе к краю, потому что с другой стороны приближался слон. Не считая нас и слона, улица была пуста. Мы почти поравнялись с фасадом того большого здания, когда железные ворота открылись.
– О боги, – выдохнула Палатина, когда слон остановился прямо перед нами. Из ворот вышла маленькая группа людей и встала, беседуя. Погонщик опустил слона на колени, а два охранника принесли колоду, чтобы дать возможность пассажирам забраться на сиденья.
– Фетийское представительство, – сказала Равенна. – Ты обвиняешь меня в том, что я бегу от своих обязанностей, а сама не можешь пройти мимо какого-то фетийского здания.
– Я не так глупа. Но посмотри на слона – только человек с деньгами мог позволить себе такие украшения. И красное с серебром – это цвета Скартариса. Один из тех людей мог бы узнать меня.
