– Около трехсот пятидесяти тысяч. У нас соглашение, что он получает от десяти до пятнадцати процентов от каждой сделки, в зависимости от затраченных усилий.
Пятнадцать процентов за обналичивание чека? Всем присутствующим были хорошо известны порядки криминального бизнеса. Если Уайтекер говорит правду, то Швейцеру причитался обычный процент, полагающийся за отмывание денег.
Спиринг на своем конце стола только качала головой. Никсон, непрерывно строчивший в блокноте, хлопнул ручкой по столу. Они не верили, что Уайтекер настолько наивен. Он, несомненно, лжет.
Уайтекер обеспокоенно посмотрел на прокуроров и добавил, что по его указанию Швейцер перевел по миллиону долларов на два счета, открытых Уайтекером в банках, – один в Гонконге, другой на Каймановых островах.
– Я… мм… должен еще кое-что вам рассказать, – пробормотал Уайтекер и сообщил о том, что получил в 1992 году от некоего мексиканца откат в двадцать тысяч долларов. – И с Марти Оллисоном мы тоже прокручивали кое-какие сделки. Марти – вице-президент АДМ. Он организовывал откаты, получал от клиентов наличные и делился со мной.
Общая сумма, заработанная на откатах, составила примерно сорок тысяч, добавил он.
– У вас с Оллисоном было соглашение на этот счет?
– Нет, никакого соглашения не было, он делал это просто так.
Спиринг и Никсон, не удержавшись, фыркнули. До чего забавно: «Алло, босс, я тут получил откат в сорок тысяч. Не хотите долю?»
– Еще я получил однажды подарок от нашего клиента, оптового торговца из Венесуэлы, – продолжал свой рассказ Уайтекер. – Седло и уздечку, тысяч на восемь. Это не взятка, ничего такого, просто я не хочу ничего от вас утаивать.
– Было еще что-нибудь?
– Да, – кивнул Уайтекер, – с Сидом Халсом. До того как его взяли в АДМ, он был торговцем-оптовиком. Он дал мне сто тысяч долларов за контракт в триста тысяч. Мы оформили это как заём. Но с самого начала было ясно, что мне ничего возвращать не придется.
Юристы закидывали Уайтекера вопросами, стараясь подхлестнуть его память. Наконец Эпстайн, не выдержав, встал. Пора сделать перерыв.
Уайтекер вместе со своими адвокатами вышел в соседнюю комнату. Закрыв за собой дверь, Эпстайн повернулся к клиенту. Маска невозмутимости слетела с его лица и сменилась полным смятением.
– Марк, что это значит? – резко спросил он. – Что за история с Леннартом Торстенссоном?
– Он не имеет к ней никакого отношения, – пожал плечами Уайтекер.
– Не имеет никакого отношения? – переспросил Эпстайн, воздев руки. – Вы же только что заявили, что он украл миллион долларов. А теперь оказывается, что он ни при чем?
Секунду-другую Уайтекер, казалось, раздумывал над словами адвоката.
– Леннарт никогда мне особенно не нравился, – ответил он тихо.
Эпстайн повалился в кресло.
– Знаете, Марк, если бы он услышал, как вы обвиняете его в краже миллиона долларов, которой он не совершал, вряд ли вы понравились бы ему.
В мужском туалете Хербст столкнулся с Доном Маккеем.
– Он все врет, – равнодушно заметил юрист.
– Вы думаете?
– А вы купились на эти россказни? – рассмеялся Маккей. – Конечно врет.
Хербст пожал плечами. Он тоже считал, что Уайтекер врет, но думал, что от его слов о мошенничествах в АДМ отмахиваться нельзя. Он слышал записи, которые Уайтекер сделал в АДМ. И считал, что верхушка этой компании была способна на все.
Когда беседа возобновилась, прокуроры еще раз прошлись по всем уже рассмотренным эпизодам, разбирая многочисленные нестыковки. Затем Уайтекера спросили об участии в «Битве за урожай». Его ответ был бессвязен. С начала встречи прошло несколько часов, и все устали. Решили снова собраться через два дня, на этот раз в Вашингтоне. Уайтекер и его адвокаты ушли.
Вернулся Скотт Лассар и спросил, как прошел допрос. Спиринг начала пересказывать все, что говорил Уайтекер, но вмешался Хербст. Он должен предупредить их, сказал агент, что он присутствовал лишь в качестве временного представителя ФБР. Ему хотелось бы участвовать в этом расследовании и дальше, но у него нет такой возможности.
– Мы подыщем кого-нибудь, – пообещал он.
На следующий день на девятом этаже того же здания, в тесном загончике чикагского офиса ФБР, где ютился тридцатисемилетний специальный агент Энтони Д'Анжело, зазвонил телефон. Д'Анжело готовился к предстоящему судебному процессу. Ветеран бюро с одиннадцатилетним стажем, Д'Анжело работал в отделе, носившем условное обозначение WC-1 и занимавшемся преимущественно расследованием мошенничества в банках. За последние несколько лет отдел добился больших успехов. В ходе расследования, проводившегося в банке по соседству, удалось разоблачить жулика-мусорщика, который быстро сознался и дал показания, изобличавшие одного из банковских служащих. Впоследствии этот свидетель стал активно сотрудничать с отделом по борьбе с коррупцией в общественных организациях и помогал им в операции под названием «Серебряная лопата». Эта операция стала одним из крупнейших расследований взяточничества в чикагском муниципалитете.
