Получалось, что нотариуса даже посадить в камеру не за что. Узнав настоящую причину беспокойств, Вадим Семенович значительно повеселел и оправился.
– Володя Бражник? Конечно, знаком. Исключительно порядочный молодой человек. Любит поэзию, увлекается рыбалкой. Прекрасная семья. Криминал? Господи, о чем вы? Что-что? Тот, второй, ограблен? Ну что вы! Никакой связи. Ни-ка-кой! Чистейшее совпадение. Клянусь! Откуда знаю? Я не знаю. Я уверен в Володе. Да он плачет, когда червяка на крючок насаживает! Жалко животное. Какие абсолютно необоснованные подозрения! Поверьте, вы идете по ложному следу. Хорошо, больше не буду. Я вам просто советую, но не учу, как вы говорите. Кто хамит? Я хамлю? Зачем в камеру? Соучастие? Сговор? Вы в своем уме? Э-э… На каком основании? Подождите, подо… Адво…
Щелчок ригельной задвижки. Думаем. Гончаров вернулся в кабинет местного зама, в котором временно расположилась убойная группа.
Минуту сидели в тишине. Затем Костик выдавил философское:
– Почему-то не признается.
– Знать бы наверняка, что он при делах. По-другому бы поговорили. А он не дурак от четверга отказываться. Зачем лишние подозрения?
– Может, в офисе у него покопаться? Ключи у нас.
– Брось ты, что они, договор письменный заключили с Бражником, как Белова кинуть? Вам тридцать процентов, мне семьдесят. Число, подпись, печать.
– Верно, конечно. Но что-то надо делать? Ну, посидит он в клоповнике часа три, потом опять в грудь себя побарабанит, и мы его с извинениями отпустим. Жаловаться он вряд ли побежит, да и плевать на его жалобы. Но мы то ни с чем остаемся. Разве что справочку в ОПД кинем, что отработали версию.
– Надо «человека» на камеру, – произнес молчавший Таничев. – Может, что проскочит. Если он в доле, то менжеваться должен.
– Да ты что, Петрович?! Он же в прокуратуре работал, нашу систему как облупленную знает. Дурак он, что ли? Да и кого мы к нему посадим? Мой «человек» неделю уже из штопора не вылазит, нотариус с ним и говорить не станет.
– Ты, Гончар, рассуждаешь схематично, не выходя за рамки закона об оперативно-розыскной деятельности. Расширь границы собственной фантазии. Свиристельский будет рассуждать так же, как ты. Зная, что он был в системе, к нему никого подсадить не посмеют. Но во втором ты прав – гопника к нему не подсадишь.
В следующую секунду всех, похоже, посетила одна и та же мысль.
– Вовчик.
– Правильно. Харэ дрыхнуть. Пора на работу. Таничев набрал номер:
– Владимир? Как отдыхается?
– До вашего звонка отдыхалось неплохо.
– Надо потрудиться. Отгул потом возьмешь.
– Отгулов у меня двадцать три штуки уже накопилось.
– Будет двадцать четыре.
– Эх, сволочи вы все. Никакого уважения к конституции. Право на отдых и личную жизнь…
– Вовчик…
– У-у-у! Куда приезжать?
– Мы здесь, в местном. Побыстрее только, Вольдемар. Сейчас приедет, – сообщил операм Таничев, опуская на телефон трубку.
– Пошли перекусим. Тут ресторанчик ничего есть. При автопарке. Все равно Белкина ждать.
Предложение Казанцева было принято единогласно.
Возвратившись с обеда, коллеги застали Белкина праздношатающимся в коридоре отдела.
– Ты в дежурку не заходил? – перво-наперво уточнил Таничев.
– Нет, а что?
– Пошли, объясним.
Оперы ввалились в кабинет. Таничев решил держать речь:
– Товарищ Белкин, партия оказывает вам высокое доверие и возлагает на вас большие надежды. Надо организовать внедрение в преступную среду. Внедряться придется вам лично, потому что наши физиономии для этого дела не подходят – их уже видели. А у тебя вполне подходящая.
– Яснее можно?
– Можно. Утром мы сняли нотариуса, он сейчас в камере. Оформление договора не отрицает, от всего остального отказывается. Надо его «пощупать».
– Я не голубой.
– Не придирайся к словам. Посидишь пару часов, пообщаешься, только без всяких побегов и прочей чепухи.
Вовчик потер небритый подбородок. После того как летом от него ушла Татьяна, он частенько забывал о ежедневной необходимости бритья. Сегодня он тоже забыл. Но это мелочи.
– Вовчик, попробуй, – вздохнул Казанцев, – давай. Надо, понимаешь?
– А он не срубит?
– Это уж от тебя зависит.
Белкин подошел к настенному зеркалу и критически проинспектировал собственное изображение:
