Так и сделали. Увлекшись игрой, царь проиграл и свою казну, и свое войско, и мать, и братьев, и самого себя. Последней ставкой сделал жену Драупади - и тоже проиграл.
Обрадованный победитель приказал привести в зал собраний, где проходила игра, прекрасную Драупади. Но она отказалась прийти, говоря, что еще не одета. Тогда слуга схватил ее за волосы и поволок, как простую рабыню. И вот все увидели горько плачущую Драупади, из последних сил она удерживала наполовину спустившееся платье. В скорби, не поднимая головы, стояли ее .мужья, А враги разразились злорадным смехом.
Довольны они были, что удалось им оскорбить Пандавов. Один из Кауравов решил сорвать с Драупади одежду, чтобы навеки покрыть ее имя позором, но как он ни старался обнажить ее, Драупади оставалась одетой.
Тогда решил негодяй унизить ее по-другому и показал ей голую спину по индийским обычаям это было величайшим оскорблением. Услышав страшную клятву Бхимасены, что изрубит тот мечом его спину, лишь засмеялся злодей и напомнил Бхимасене, что он больше не воин, а жалкий презренный раб.
И в тот же миг раздался страшный вой шакалов. Все вокруг померкло. Солнце закрыли неведомо откуда появившиеся тучи.
Где-то близ дворца взревели ослы. Полетели по небу зловещие птицы. Страх сковал сердца воинов и царей. Все поняли, что за это неслыханное злодеяние ждет Кауравов гибель.
Боясь за жизнь своих сыновей, слепой Дхритараштра гневно произнес:
- Стыдись, Дурьодхана! Зачем ты глумишься над царицей Драупади?
Потом обратился он к плачущей красавице:
- Чего бы ты хотела, царица? Я все выполню, лишь бы ты перестала плакать.
- О царь, прошу тебя, освободи из позорного рабства моего мужа Юдхиштхиру. Я не хочу, чтобы наш сын носил позорное имя раба.
- Обещаю выполнить твое желание, милая царица! Но назови и второе свое желание.
- Пусть обретут свободу и остальные мои мужья. Да вернутся к ним их колесницы и прославленное оружие!
- Выбери же себе третий дар, - растроганно проговорил царь, - ведь ты ничего не попросила для себя.
- Прости, государь, но я больше ничего не желаю. Супруге воинов не пристало жадничать: настоящие воины все добудут сами, силой своего духа, своим оружием.
Тогда Карна сказал, издеваясь:
- Воистину повезло Пандавам! За что послали им боги такую супругу? Ведь только ей они обязаны освобождением от рабства...
Запомнили эти слова Пандавы и поклялись отомстить насмешнику, не зная, что этот негодяй - тоже сын их матери Кунти.
- Своей волей я возвращаю вам все проигранное, - провозгласил Дхритараштра. - Забудьте о грубости Кауравов. Не носите зла в сердцах своих. Иначе и быть не могло. Разве мог бы я допустить, чтобы вас обидели и сделали рабами? А все, что произошло, я подстроил, чтобы испытать моих сыновей.
Чтобы поняли они, до чего могут довести зло и зависть, проникшие в сердце.
Почтительно склонились Пандавы перед мудрым царем и своим наставником Дроной. Не удостоили и взглядом глумившихся над ними Кауравов и отправились домой.
Не могли братья Кауравы смириться с тем, что Пандавы спокойно возвращаются домой, не потеряв ни имущество, ни жену.
Обратился Дурьодхана к своему отцу Дхритараштре:
- Зачем, отец, ты отпустил Пандавов? Теперь они отомстят нам. Все мы погибнем.
- Но что же нам делать, сын? Значит, так суждено. Мы должны заплатить за все страдания, которые причинили Пандавам.
- Отец, давай позовем их обратно! Пусть они еще раз сыграют с нами в кости.
- Но я уже вернул им проигранное. Не пристало царю менять свое решение.
- Никто больше не поставит на их имущество, клянусь! Пусть ставкой будет изгнание. Мы объявим, что проигравший род отправится в изгнание на тринадцать лет. Пусть двенадцать лет они проживут в лесах, а потом дадут клятву еще год оставаться неузнанными.
- Хорошо, сын. Вернем их.
Когда гонец догнал Пандавов, они обо всем догадались. Но сказал Юдхиштхира:
- Не уйти нам от судьбы. Придется отправиться в изгнание. Не смогу я выиграть в кости у таких опытных игроков.
Так все и случилось. Братья удалились в изгнание. Все тяготы разделила с ними верная жена Д pay пади. Многие испытания были уготованы судьбой Пандавам. Но преодолевали их братья, и никто ни разу не упрекнул Юдхиштхиру за его пристрастие к игре в кости.
