— Значит, ты тоже разбил сердце этой бабе?
— Кому?
— Ну, той, что покоцала твоего приятеля! «Мы с приятелем вдвоем замечательно живем!» — процитировала она детский стишок. — Наверняка на пару ее трахнули!
— Вот тут ты промазала, вражеская диверсантка! Я вообще не сердцеед, а что было у моего друга с этой бабой, понятия не имею!
— Зачем же тогда эти, под окном? — озадачила она Саню.
— Чтобы в дом не проникали подозрительные личности, — нашелся он не сразу.
— По-нят-но, — произнесла она по слогам, давая понять, что не верит ни единому его слову.
— Ты где живешь?
— Ты уже спрашивал. На луне.
— А конкретней?
— В ее западной части. На берегу океана. Его даже можно увидеть, если у тебя есть подзорная труба, — продолжала дурачиться Люда.
В этот миг в голове у Шаталина будто выдвинулся какой-то ящичек с крошечной порцией озарения. «А почему в клубе меня никто не спросил про нее? Ведь там были почти все, кто присутствовал на юбилее! Если они действительно запихали ее ко мне в машину, обязательно поинтересовались бы, понравился мне их подарок или нет? А ведь никто — ни слова!»
— Эй, дяденька! Вы где? — постучала она чайной ложкой по стакану. — Вам тут вчера звонила какая-то тетенька. Может быть, та самая?
— Какая — самая?
— Которая делает пиф-паф! У нее это лучше получается, чем у меня.
— В котором часу звонила?
Сообщение явно озадачило Александра. Он не мог припомнить ни одной женщины, кроме матери, которая бы знала его телефон.
— Я на часы не смотрела, но если судить по тому, что как раз в это время я доедала последние крохи из твоего холодильника, то звонила она не очень рано.
— А как она меня спрашивала? По имени?
— «Позовите, пожалуйста, Александра», — мерзким голосом прогнусавила девица.
— И что ты ответила?
— «Он сейчас занят. Дергает морковку на своей любимой грядке», — произнесла она еще более противным голосом. — У тебя, кстати, растет морковка?
— У меня ничего не растет, а ты — идиотка! Не могла вопрос задать: «Кто его спрашивает?»
— Нет у меня такой привычки. Если надо, позвонит еще. Что ты так переполошился? А говоришь, не сердцеед. Значит, было что-то.
Он вдруг замкнулся, потому что дальнейшее развитие этой темы не входило в его планы. А что входило? Все идет наперекосяк. Саня хотел прежде всего выспаться, чтобы вечером снова пойти в клуб, и пойти туда не с пустыми руками. Он вспомнил о разговоре с «отцом». Тот ждет от него информацию о мэре. Но как Шаталин ни напрягал мозги, не мог припомнить слов мэра. Более того, даже сам приезд мэра в разгар торжества он видел в каком-то тумане. А ведь был еще не пьян. На этот раз ящичек в голове ни в какую не выдвигался, как ни пытался он его дергать, как ни старался отыскать затерявшийся ключ.
— А где мои подарки? — спросил он у нее, будто девица отныне вела его хозяйство.
— Главный твой подарок — я! — усмехнулась Люда. — Остальные свалены в гостиной, между книжным шкафом и креслом.
— А ты неплохо ориентируешься, — похлопал он ее по плечу, как закадычного дружка, на пути из кухни в гостиную.
Девушка никак не отреагировала на фривольное обращение, достала из кармана халата пачку сигарет и зажигалку, закинула ноги на стол, где стояли стаканы с недопитым кофе, а на тарелке покоилась пара нетронутых бутербродов, и, уставившись в потолок, закурила. Если бы в этот момент Саня мог видеть ее лицо, то он бы ни на миг не усомнился, что она здесь неспроста. Опухшее, с заплывшим левым глазом, оно отражало интенсивное движение мысли.
Черную коробку с подарком мэра он узнал сразу — она бросалась в глаза. Он поставил ее на стол и вскрыл. Все оказалось довольно банально. Мэр подарил ему письменный прибор из яшмы и бронзы с выгравированной дарственной надписью от мэрии. В прибор входили часы-будильник, блокнот, ежедневник, а также укрепленные, каждый в своем желобке, маркер, карандаш и ручка с золотым пером. Шаталин скорчил недовольную мину. Он не слыл почитателем подобных штуковин, к тому же не любил загромождать свой рабочий стол, но подарок мэра придется поставить на видное место — таков ритуал.
Прибор остался стоять на столе в гостиной, а Саня, еле волоча ноги — бессонная ночь давала о себе знать, — побрел в спальню, бросив по дороге девице:
