– Жанна, ты мне это уже в пятый раз говоришь. Мне пора, – глухо отвечал невидимый из-за двери Сухарев. – Я все понял, я помогу тебе, если надо будет.
– Но почему ты не хочешь со мной поехать? Я так и не поняла. Мне там помогут, там женщина, которая всем в этом городе помогла. Ты что, не понял? Порчу через тебя навели, поэтому через тебя и снимать надо. Мне порчу на смерть сделали!
– Жанна, ты несешь бред. Я с тобой не поеду.
– Коля! – Это была не просьба, а приказ. Неправильная тактика, если вы хотите заставить Сухарева поступить по-вашему. И как они столько лет были вместе?
– Мне больше нечего сказать.
И в этот момент я вышла из-за угла. Жанна обернулась на звук моих шагов. Встретившись с ней взглядом, я подняла брови с выражением: хотите что-то сказать? Она не хотела. Прищурившись, Жанна приняла независимый вид, повернулась ко мне спиной и пошла от двери Ника прочь, в зал ресторана.
Ник выглянул из-за двери, подмигнул мне, посмотрел Жанне вслед и, когда она скрылась за углом, поймал меня в свои объятия.
– Привет! – сказал он ласково.
– Привет… Что происходит?
– Уже ничего. Она немного попереживает и оставит нас в покое.
– Я ее убью.
– Не стоит…
Ник недооценивал свою бывшую любовницу, а я ее просто недостаточно знала. То, что я сочла рудиментарными элементами ушедших чувств, оказалось объявлением войны.
Поздним вечером следующего дня, когда я ждала мужа в своей постели, раздалось мерзкое тренькание его телефона. Полуголый Ник, который только что принял душ, взял трубку и тут же вышел из комнаты. Я напряглась, почуяв неладное.
Я убавила звук телевизора и прислушалась. Судя по доносившимся словам, по напряженности, звучавшей в голосе мужа, звонила дорогая мадам Арнаутова. Или как ее там, учитывая, что с мужем она развелась.
– Ладно, жди, – сказал Ник, возвращаясь в комнату.
Он раздраженно швырнул телефон в кресло и начал одеваться. Молча. Я тоже молчала. Зачем спрашивать? Жанна нашла повод вызвать Сухарева на личную беседу.
Напялив кое-как брюки, майку и свитер, Ник обернулся ко мне.
– Я скоро вернусь, – сказал он с досадой. Я по-прежнему молчала. Он помялся, но решил как-то объяснить: – Ее машина застряла на объездной, здесь, неподалеку. Она просит приехать.
Не дождавшись моего ответа, Сухарев вышел. Я вскочила с кровати так же спешно, как и он, оделась, схватила ключи от «ниссана» и побежала следом.
Найти их было не сложно. Объездная в Гродине шла параллельно нашей улице. Я подъехала к объездной, так сказать, с тыла, по раздолбанной улочке, пересекавшей одновременно и нашу улицу, и объездную.
На дороге было пустынно. Я вышла из машины и прислушалась. Где-то недалеко говорили люди. Оглядевшись, я поняла, что двигаться надо направо, туда, где объездная огибает небольшой лесок.
«Опель» Жанны раскорячился почти посередине дороги, «мазда» Ника была припаркована на обочине рядом. Ник выставлял опознавательные знаки на случай проезжавших машин. Жанна стояла, прислонившись спиной к машине, и громко говорила. Только тут я заметила, что Жанна разговаривает как робот, всегда в одной тональности. Забавно, видимо, я смогла это заметить именно потому, что разглядеть ее саму в темноте было сложно.
– С машиной было все в порядке, только выехала сюда и – вот, застряла. Я же говорю, это порча…
– Хватит бредить, – мрачно посоветовал Ник.
– Зачем ты эти штуки поставил? Надо откатить машину, запереть и оставить до утра. Утром я вернусь с мастером. А сейчас ты отвезешь меня домой.
Ник подошел к капоту.
– Открой, посмотрим.
– Не надо.
– Как не надо? Открывай!
– Я не хочу. Ты ничего в машинах не понимаешь. Сломаешь что-нибудь, а что я мастеру скажу?
– Тогда я поехал.
– Не уедешь!
Сухарев пожал плечами и направился к своей машине.
– Ну ладно… – Жанна полезла на водительское сиденье.
Ник вернулся к капоту, открыл его. Примерно с минуту он, почти в темноте, рассматривал потроха «опеля», а потом раздраженно заорал:
– Жанна! Что это?
– А что? – невинно спросила его бывшая.
Сухарев резко захлопнул капот. Даже из придорожных кустов я видела, что он был страшно зол. Что же натворила Жанна?
Ник снова пошел к своей машине.
