Классическим примером является пересортица: если Вы успешно «продавливаете» продавца по цене и чувствуете, что добились от него согласия на более низкую цену, чем та, к которой он первоначально был готов, — с особой тщательностью проверяйте товар. Если он будет аккуратно и бережно упакован без Вашего непосредственного участия (или если Вы просто будете смотреть в другую сторону, — например, считать деньги, — в момент его упаковывания), он может оказаться несколько более дешевым, чем тот, по поводу которого Вы торговались и который, как Вам казалось, Вы купили.
Принципиально важно, что, если китаец чувствует затронутыми свои неотъемлемые интересы (или, не дай бог, национальную гордость, что в последние годы участилось и может происходить по совершенно непонятным Вам причинам), он проявляет предельную твердость и даже жесткость — по принципу «ни шагу назад!» Более твердым в отстаивании своих интересов народом из всех, известных авторам, являются лишь вьетнамцы, — но этот сравнительно небольшой народ не просто испытал (причем менее чем два поколения назад, что немного по историческим меркам) жесточайшую почти 30-летнюю войну, стоившую ему колоссальных жертв, но во многом и сформировался именно в ходе этой войны.
Для понимания твердости вьетнамского характера стоит привести историю, случившуюся в конце 90-х в одном из крупных западноевропейских городов. Местная вьетнамская мафия, в отличие от всех остальных этнических мафий, не соблюдала неформальных «правил игры», сложившихся в этом городе, чем вызывала серьезное недовольство местной полиции. В чем именно заключалось это нарушение (равно как и название мегаполиса), история и международная полицейская этика умалчивают: важно, что полиция никак не могла принудить вьетнамских мафиози к соблюдению необходимых для ее нормального самочувствия норм приличий.
Разумеется, пойманных преступников отдавали под суд и лишали свободы, — но далеко не все даже раскрытые преступления можно было доказать в суде: права человека, как и всякая медаль, имеют оборотную сторону. Кроме того, члены организованных преступных группировок получают поддержку и в тюрьме далеко не только на постсоветском пространстве, но и во вполне фешенебельных странах, а число свидетелей, готовых выступать против своих соотечественников в пользу закона, в диаспорах исчезающе мало.
Так или иначе, полиция ощутила свою беспомощность перед мафией, — главари которой, разумеется, были безупречно респектабельными гражданами, оформить свои претензии к которым в рамках закона правозащитные органы были не в состоянии. А на неформальные переговоры эти люди, прошедшие многолетние войны и привыкшие жить под страхом смерти, просто не шли, посмеиваясь над наивными европейцами, являющимися рабами утвержденных каким-то парламентом бумажек.
В конце концов, полицейские развитой, гуманной и безупречно цивилизованной страны вынужденно открыли для себя то, что потом, после знакомства с коллегами из России, назвали «московским методом».
Имея право задержать «до выяснения обстоятельств» гражданина на сутки (или чуть больше), они стали задерживать главарей вьетнамской мафии и, после тщательного личного досмотра и допуска адвоката, через сутки выпускали. Но у ворот его дома его «принимали» представители другого полицейского участка (или другого отдела полиции) — и опять держали у себя сутки, после чего опять выпускали, — чтобы мафиози опять был перехвачен вскоре после выхода на волю.
Так вот, для того, чтобы усадить вьетнамских мафиози «за стол переговоров», понадобилось две недели (!!!) таких мытарств. Две недели эти уже, в общем, вполне привыкшие к более чем комфортной жизни и в основном пожилые люди не мылись, почти не спали, не питались нормально и постоянно проходили весьма унизительные процедуры (в первую очередь, разумеется, личного досмотра). Тем не менее, они лишь через две недели — и то далеко не все из них — начали аккуратно и вежливо интересоваться у полицейских руководителей, не нуждаются ли те случайно в их помощи по каким-либо конкретным вопросам.
