Если в доинкский период уанка оставались разобщены, то теперь открылся путь к объединению этого народа и к соответствующему усилению могущества верховных вождей. Инки учредили общепровинциальную столицу не в одном из существовавших раньше городков, а в построенном на пустом месте новом административном центре Хатун Хауха («хатун» значит «главный», «великий»; Хауха – другое название области Уанка). Одной из целей этого могло быть стремление подорвать традиционные устои власти. В провинции Колья, например, где общепровинциальная столица возникла до инков, они перенесли город на прежде необживавшийся участок. Однако в случае с уанка и с другими политически раздробленными народами (а таковых в середине XV века в Андах было большинство) инки объективно способствовали формированию местной государственности. При спонтанном развитии государства появление на ранее пустовавшей нейтральной земле новой общеплеменной столицы – характерный процесс, связанный с укреплением центральной власти. Так возник, например, Монте-Альбан в Оахаке. Надо сказать, что и гораздо позже, в Новое время, имперские власти, «подтягивая» более отсталые области к некоему среднему уровню и насаждая там сверху определенные политико-административные структуры, не раз, вопреки своей воле, содействовали консолидации населения в отдельных провинциях, что облегчало его дальнейшую борьбу за национальную независимость.
О росте богатства и влияния провинциальной знати при инках свидетельствуют и данные о погребениях этого периода. Те же колья, как мы помним, отнюдь не были верными союзниками инков, сопротивляясь установлению власти Куско при Пачакути и восставая при Тупаке Юпанки. Тем не менее именно инкским временем датируется роскошный некрополь в Сильюстани, где хоронили аристократов, живших в провинциальной столице Хатун Колья. По обычаю аймара, усыпальницами знатных персон служили высокие башни (чулыгы), но теперь они строятся не из грубых булыжников, а из гладко отесанных каменных блоков в характерной для Куско трудоемкой, но дающей высокий эстетический эффект технике.
Говоря о положении местной элиты под властью инков, нельзя оставить без внимания этнический аспект их взаимоотношений. Сыновей курака посылали в качестве почетных заложников в Куско, так что ко времени Уайна Капака многие представители провинциальной знати успели подростками пожить в столице, усвоить там кусканский диалект языка кечуа, обычаи и мировоззрение инков. Курака были обязаны и впоследствии регулярно посещать столицу. Если курака имел нескольких наследников, предпочтение отдавалось прошедшему курс обучения в Куско. Таким образом, правящий класс в провинциях в культурном отношении все больше сближался с собственно инками. В период расцвета империи ассимиляция, по-видимому, не вызывала противодействия, поскольку интересы местных вождей и столичной знати во многом совпадали. Утрачивая прежнее этническое самосознание, курака все больше превращались в представителей «новой исторической общности людей», как сказали бы мы сейчас.
Инки несколько изменили и упорядочили соподчиненность провинциальных вождей, введя управление на основе десятичной административно-иерархической системы. Две самых низших ступени (руководители 5 и 10 домохозяйств) не были наследственными, и их занимали общинники. Сотня (пачака), тысяча (уаранга) и десять тысяч (хуну) домохозяйств подчинялись местным курака, хотя в редких случаях власть над хуну получал по воле Инки какой-нибудь низкорожденный выдвиженец. До открытия архивных документов сообщения хроник о существовании в Тауантинсуйю подобной искусственно сконструированной иерархии по понятным причинам подвергались сомнению. Совершенно ясно, что с точностью выдержать на практике десятичный принцип в администрации невозможно. Инки, однако, не выходя за пределы разумного, стремились приблизиться к этому идеалу.
Главной административной единицей в государстве стала долина, или провинция (уамани), ограниченная природными и традиционными этническими рубежами. Провинция, опять-таки с учетом прежних этноязыковых делений, обычно состояла из двух, трех или четырех частей, которые в южных и центральных районах империи назывались сая. Число домохозяйств в каждой из них должно было соответствовать хуну (10 тысячам). Чтобы добиться этого, инки по мере необходимости соединяли под одним управлением более мелкие этнические группы и расчленяли большие. Если даже достичь идеала в 10 тысяч домохозяйств и не удавалось, количество жителей в каждом сая оказывалось по крайней мере однопорядковым. С десятичными подразделениями более низкого ранга решить вопрос было проще, ибо здесь не требовалось менять этнические рубежи. В области Чупачу, например, кураке низшего ранга передавали под начало столько деревень (от 1 до 5), сколько соответствовало ста домохозяйствам. В ходе переписей населения учитывались происшедшие демографические изменения и в систему административных делений вносились требуемые поправки.
