Освоение новых источников энергии и расширение производства само по себе привело в древности не к изменению социальных структур, а всего лишь к росту населения, увеличению его плотности вплоть до того максимума, который был возможен при данном типе хозяйства в данной среде. Впрочем, и в наше время глобальные последствия технологической революции точно такие же. И лишь после того, как много больше, чем раньше, людей оказывалось втянуто в регулярные контакты друг с другом, менялся сам характер контактов: возникала более сложная, нежели прежде, общественная иерархия, формировались более крупные и сложно организованные коллективы с разной степенью централизации. Этнологи и социологи много внимания уделяют изучению факторов, ускоряющих или замедляющих подобный процесс. Однако все эти факторы теряют значение, если оказывается невозможным существенно увеличить поток потребляемой энергии. Уровень развития отдельных обществ в конечном итоге определяется поэтому обширностью известных и доступных ресурсов, т. е. особенностями окружающей среды и развитостью технологии, а также интенсивностью связи и обмена с другими человеческими сообществами.
Становление хозяйственных основ перуанской цивилизации
Для того чтобы осмыслить ход эволюции общества, необходимо, таким образом, прежде всего оценить изменение энергетического потенциала культуры, а затем выяснить, что за коллективы существовали на данной территории в отдельные периоды, насколько они были велики, сложны и централизованы. Если говорить о древнем Перу, то в грубом приближении археология способна сейчас дать ответ на оба эти вопроса. Начнем с пищевой и технологической базы центральноандской цивилизации.
До возникновения производящего хозяйства люди жили за счет ресурсов дикой флоры и фауны. Это был легкодоступный, но крайне ограниченный источник энергии. Вместе с тем возможности для охоты и собирательства на западе Южной Америки можно оценить как благоприятные. Здесь было много копытных животных, прежде всего, оленей и гуанако, а некоторые из дикорастущих растений оказались пригодными к окультуриванию. Так, остатки фасоли обнаружены в пещерных стоянках уже в слоях VIII тыс. до н.э. Не позже X тыс. до н.э. люди научились регулярно использовать сезонные ресурсы разных природных зон, которые в Андах расположены недалеко друг от друга. Во всяком случае на крайнем юге Перу небольшие группы людей передвигались от побережья океана до высокогорья. Обитатели горных районов центрального Перу примерно с VII тыс. до н.э. стали развивать такие методы охоты на викунью и гуанако, которые в итоге привели к одомашниванию этих животных, т. е. превращению их в альпаку и ламу. И все же в целом экономика Центральных Анд продолжала оставаться присваивающей. Перелом произошел в конце IV – начале III тыс. до н.э.
На побережье океана он был вызван прежде всего распространением рыболовства. «Морская» теория становления центральноандской цивилизации была создана в 1970-х годах американским археологом М. Мосли и поддержана многими специалистами. Как уже говорилось, перуанские воды исключительно богаты рыбой, особенно анчоусами. Вылов всего лишь одного процента этих запасов в год обеспечивает существование более ста тысяч человек – и это без каких-либо дополнительных источников питания. Эффективный лов возможен, однако, лишь мелкоячеистой сетью с лодок. В IV тыс. до н.э. на побережье Перу начали выращивать хлопчатник. Именно освоение техники плетения сетей из хлопчатобумажного волокна и привело, по всей видимости, к внезапному расцвету прибрежной культуры с рубежа IV и III тыс. до н. э. Лодки же стали делать из тростника, а поплавки к сетям – из легких плодов тыквы-горлянки, которую научились разводить еще раньше хлопка. Хотя по мере развития земледелия и скотоводства приморские районы Центральных Анд теряют то исключительное положение, которое они занимали в IV-II тыс. до н.э., рыболовство и по сей день составляет одну из основ перуанской экономики.
К середине III тыс. до н.э. относятся первые свидетельства выращивания на побережье Перу и северного Чили тропических клубнеплодов – сладкого маниока, батата и некоторых других растений, в частности, арахиса. Родом эти виды из низменных областей к востоку от Анд, где их окультурили значительно раньше. Не позже III тыс. до н.э. в Андах появилась и кукуруза, но она не играла большого значения, а во многих районах оставалась вообще не известна. Лишь с появлением в I тыс. до н.э. новых высокоурожайных сортов кукуруза в питании местных индейцев заняла действительно важное место. Рыба как основа белкового питания и калорийные высокоурожайные клубнеплоды – именно это сочетание обеспечило первоначальный рост населения в долинах тихоокеанского побережья. Результатом этого роста стало образование крупных и хорошо организованных общин. Лишь подобные коллективы и могли возвести те необычные постройки, которые впервые появились в Андах более 5 тысяч лет назад.
