Руководители «Спрейнта» намерены купить «Уопулд груп» и вполне могут себе это позволить: у них есть денежные средства и активы, позволяющие им совершить сделку без особого ущерба для бюджета корпорации. Кроме того, мы для них — незаполненная брешь. Пока семья Уопулдов владеет большей частью фирмы, «Спрейнт» не полностью контролирует одну из самых прибыльных статей бизнеса. Такая ситуация влечет за собой некоторую неудовлетворенность: это непорядок, незавершенное дело. Куда предпочтительнее получить полный контроль, если только за те семьдесят пять процентов, которыми они еще не владеют, им не придется выложить чрезмерную сумму. Конечно, понятие «чрезмерный» весьма растяжимо. Возможно, в данном случае стремление навести порядок служит признаком некой имперской спеси — но коль скоро на твоей стороне превосходящие силы, отчего же не ублажить свою прихоть, если это можно сделать безнаказанно?
Мое личное мнение — фирму продавать не следует. Почему я так считаю? Причины — сугубо политические: сопротивление империализму, как военному, так и культурному. К семье это не имеет никакого отношения. Более того, я полагаю, что нам, как семье, лучше избавиться от фирмы, носящей наше имя. Не исключено, что, продав ее, мы наконец получим возможность вновь быть нормальной семьей. Ну, в той же степени нормальной, что и все нормальные семьи. Чем лучше я узнаю нашу семью и другие семьи, тем яснее понимаю, что нормальных семей не бывает. Везде есть свои странности.
Но — что самое главное — у нас появилась возможность проверить, что мы собой представляем как группа лиц, связанных исключительно кровными узами, а не этими же узами вкупе с деньгами.
Раскрываю свои карты: своей жалкой долей в сто акций я буду голосовать против независимо от цены. Однако, если мы все же продадим фирму, я предложил бы назначить цену в сто восемьдесят миллионов долларов за три четверти компании, которой мы еще коллективно владеем, и не идти ни на какие дальнейшие переговоры, за исключением соотношения денег и акций в ценовом пакете. А в нем я предложил бы не более пятидесяти процентов в акциях. Считайте, что я предлагаю поставить это предложение на голосование прямо сейчас — или как только чрезвычайное собрание будет официально открыто — и представить его мистеру Фигуингу и мистеру Фромлаксу в виде ультиматума: «да» или «нет». Вначале, однако, тетя Кэтлин, как мне показалось, также хотела бы сказать несколько слов. Спасибо за внимание.
Под вежливые, сдержанные аплодисменты, прозвучавшие в помещении танцевального зала, Олбан вернулся на свое место рядом с двоюродной бабушкой Берил.
— Молодец, хорошо сказал. — Она похлопала его по руке.
Он улыбнулся. Наконец-то с этим покончено.
Выступление тети Кэтлин было более деловым. В основном она оперировала распечатанными на двух стандартных листах цифрами, с которыми пару раз сверилась. Она сказала, что приятно удивлена короткой речью Олбана, которую, впрочем, расценила как агитацию за продажу. По ее мнению, им следовало бы остановиться на сумме в двести миллионов долларов и лишь в крайнем случае обсудить ее понижение до ста восьмидесяти, если «Спрейнт» категорически откажется проглотить двести.
Тетя Кэтлин стояла на небольшой сцене одна. За ее спиной был длинный стол, за которым вскоре, после официального открытия собрания, должны были занять места Уин, Кеннард, Энди, Гайдн, Филдинг, Перси и она сама.
Она спросила, не возражают ли присутствующие против открытого голосования по ее проекту резолюции, который будет первым пунктом повестки дня общего собрания.
Олбан воздержался. Почти все остальные проголосовали «за», хотя дядя Кеннард по ошибке поднял руку и «за», и «против».
Техасские нефтепромышленники считают, что о человеке судят по его друзьям, а потому сами всегда покупают для себя лучших. Прежде чем Ларри Фигуинга сочли подходящим кандидатом для работы в корпорации «Спрейнт», он работал в Техасе, в нефтяной отрасли, и достаточно хорошо знал клан Буша. Остроту о покупке лучших друзей, рассказанную с гнусавым техасским акцентом, Ларри услышал на заре своей карьеры от одного хьюстонского умника, который либо сам придумал ее, либо выдал за свою на каком-то мероприятии по сбору средств для Республиканской партии. Помнится, тогда Ларри был шокирован ее смыслом и решил держаться подальше от того циника — вероятно, тайного либерала, — который выдал такое при всех. Последующая жизнь в Техасе и работа в отрасли лишь показали, насколько справедливым было это изречение.
