— Разумеется.
— Для тебя финансы не имеют большого значения?
— Я оставил себе сотню акций — именно для того, чтобы сохранить право голоса. Если меня вынудят их продать, мы с тобой закатим шикарный банкет на двоих, с бутылкой лучшего вина. Но по большому счету для меня ничего не изменится.
Она хмурится:
— А тебя могут вынудить?
— Если они загребут девяносто два процента акций, то по закону смогут требовать принудительной продажи оставшейся доли.
— Так-так.
Несколько мгновений она молчит, а сама ловкими поворотами руля и коротким гудком заставляет посторониться седан «ауди», следующий на вполне приличной скорости.
Олбан оглядывается.
— Сдается мне, это тетя Кэт и Ланс, — говорит он и на всякий случай машет рукой.
«Ауди» мигает фарами. Им никто не мигал начиная с Глен-Коу. Правда, никто и не обгонял, как тот «мицубиси эво» недалеко от Крайанлариха.
— Это считается?
Она отрицательно мотает головой:
— Нет, это не считается.
— Так вот, — продолжает он, возвращаясь в прежнее положение, — не думаю, что смогу повлиять на родню. Продажа — дело решенное. Не определена только цена вопроса.
Верушка пристально смотрит на него:
— А что там твоя двоюродная сестра? Софи?
— Должна приехать. Вроде как.
— Я не о том. Давай выкладывай.
Это требование звучит совершенно беззлобно.
Какое-то время он смотрит на дорогу.
— Не знаю, — ровным тоном произносит он. — Можно подумать, я только и жду, когда наступит… — Он поворачивается к Верушке. — …пытаюсь чем-то заменить слово «завершение», но на самом деле…
— Серьезно? При каждой встрече ты еще испытываешь какие-то чувства?
— Наверное. — Олбан опускает глаза, отряхивая с джинсов воображаемые крошки. — Что-то в этом роде, — говорит он, потирая виски, как при головной боли. — Сам не знаю. Это как…
Он умолкает.
— И что же ты к ней чувствуешь? — Верушка, похоже, заинтересовалась, но не более того. — Признавайся, Макгилл. Не обманывай. — Еще один взгляд в его сторону. — Хотя бы себя не обманывай.
— Ну, не знаю я, ВГ, — говорит он, качая головой и глядя на медленно проплывающие вдали горы. — Иногда мне кажется, что легче всего обмануть самого себя. Что я к ней чувствую? Честно скажу: не знаю. Думаю, думаю, но, похоже, так и не разобрался. Кажется, вот увижу ее и все для себя решу, но из этого тоже ничего не выходит. А она… она сильно изменилась. Сильно изменила себя. — Олбан качает головой. — Выглядит прекрасно, лет на десять моложе своего возраста, но над ней основательно поработали специалисты.
— Думаешь, она еще что-нибудь над собой сотворит по сравнению с прошлым разом?
— А хек ее знает. Может, вколет себе «ботокс» от морщин? Подтяжку сделает? Увеличит задницу? Или уменьшит? Подкорректирует сиськи? Откуда мне знать что сейчас модно?
— Ну ты, баклан, нашел у кого спросить, — ухмыляется Верушка.
— Американский акцент тебе не дается, — говорит он добродушно.
— Что ж поделаешь. Возможно, когда-нибудь… Ладно, проехали.
— Проехали, — повторяет он, кладя руку ей на затылок.
— Как хорошо, — мурлычет она, слегка откидывая голову назад. — Если у меня слюнки потекут, сразу прекращай, ладно? — И с усмешкой добавляет: — А если разобьемся, тем более.
— Договорились, — отвечает он. — А почему ты не спрашиваешь, как я отношусь к тебе?
Она пожимает плечами:
— Я и так знаю.
— Знаешь? Хорошо, расскажи.
— Ты считаешь, что я потрясающая, — говорит она ему. — Тут я с тобой совершенно согласна. — Она лукаво улыбается, — Но, как тебе известно, я свободна в своих привязанностях, безнадежно эгоистична, не имею ни малейшего желания связывать себя узами брака и не хочу детей. Так что у нас с тобой все будет прекрасно до тех пор, пока ты не найдешь другую любовь, которая захочет того же, чего и ты, — в первую очередь детей.
— Или пока ты не найдешь.
— В том-то и разница, — говорит Верушка. — У меня уже есть почти все, что я хочу.
— Тебе повезло, старушка.
— Да, повезло. — Она улучает момент взглянуть на кучку пушистых облаков высоко в небе. — На самом деле это не совсем так.
— Чего же тебе не хватает?
— Мне не хватает тебя, — говорит она. Почти безмятежно. — Вчера ночью я сказала то же самое. И не покривила душой. Жаль, что ты живешь не в Глазго и даже не в его окрестностях. Могли бы чаще видеться. — Она пожимает плечами.
