При вступлении в Орден герб кандидата фиксировался в первоначальном виде, без каких-либо кавалерских знаков. С принесением обетов и получением членства в Ордене кавалер приобретал право помещать соответствующие атрибуты в своем гербе — так же, как это имело место в случае с обычными светскими орденами: знак «подвешивался» внизу щита, тогда как позади щита помещался большой белый (серебряный) восьмиконечный мальтийский крест. Эта деталь отнюдь не была чисто условным обозначением членства в Ордене; она соответствовала реальному элементу облачения — нагрудному кресту обетного рыцаря. Крест играл в знаковой системе Ордена ту же роль, что и генетически близкие ему кавалерские звезды в системах светских орденов. В ряде случаев право на ношение подобного креста (и, следовательно, его использование в гербе) распространялось на послушников и почетных рыцарей. В принципе только кавалеры, имевшие нагрудный крест, были вправе включать его в свои гербы. Наконец, обетные рыцари вместо натуралистически изображенного орденского знака на ленте обычно вводили в свой герб монашеские четки (розарий). Орденские четки изображались белыми, с мальтийским крестом вместо обычного.[105]
Рыцарь, достигший ранга бальи, получал право на capo dell'Ordine в своем гербе, то есть на то, чтобы помещать герб своего рода в двух нижних третях щита, а верхнюю треть — геральдическую главу — занимать гербом Ордена (в червлени серебряный крест). Это право в полной мере принадлежало лишь обетным бальи; но чаще всего в порядке вежливости оно признавалось и за другими обладателями Большого креста[106] — даже за почетными бальи, получавшими свое звание как чисто наградное и не входившими в орденское сообщество.
Только великий магистр мог совмещать герб Державного ордена и собственный герб обычным образом: щит крестообразно делился на четыре части, и в две из них (первую и четвертую) включался орденский герб, а две оставшиеся четверти отводились под родовой герб предстоятеля госпитальеров. Великие магистры также дополняли свой герб орденской короной, а иногда и черной мантией с горностаевым подбоем, украшенной золотой бахромой и такими же кистями на шнурах. Кроме того, в композицию магистерского герба входили или могли входить обычные членские знаки: крест за щитом и четки.[107]
В перерывах между магистерскими княжениями временное главенство в Ордене переходило к заместителю (поручику) великого магистра. На время своего местоблюстительства поручик получал право «расчетверять» свой герб с гербом Ордена, но пользоваться магистерской короной он не мог.[108]
Гербовый щит, целиком заполненный серебряным прямым крестом в червленом поле, служил гербом Ордена в целом. Он часто помещался в верхней части кавалерского знака, над восьмиконечным крестом с короной; в зависимости от статуса обладателя знака щит дополнялся трофеем или металлическим бантом.[109] Полная, парадная версия герба включала также крест обетного рыцаря за щитом, орденские четки и магистерскую корону с мантией.[110] Этот герб в равной степени относился к Ордену как к монашескому братству и как к государству.
Порой наряду с основной версией герба употреблялся и червленый щит с серебряным крестом характерной восьмиконечной формы, повторяющим очертания орденского знака, Двойственность имела средневековые корни: в ранней геральдике самые несходные формы крестов зачастую были взаимозаменимыми. На протяжении XVIII века, однако, Орден практически изжил эту «неопределенность герба», отодвинув щит с мальтийским крестом на периферию своей официальной символики.
Геральдические правила сложились в Державном ордене постепенно: в основном их оформление пришлось на период от конца XIV века до времен великих магистров Пинто де Фонсеки и де Рогана. Любопытно, что в протестантском Бранденбургском бальяже иоаннитов утвердились иные, довольно курьезные правила составления гербов. Отказ от монашеских обетов лишил крест за щитом первоначального смысла, и бранденбуржцы стали трактовать его как знак командорского достоинства, тогда как простые кавалеры по-магистерски включали герб Ордена (а иногда — орденский крест в червленом или черном поле) в свои щиты вместе с родовыми эмблемами. Подобные расхождения в правилах объяснялись тем, что Орден и его бранденбургская ветвь к XVIII веку стали двумя совершенно раздельными сообществами, связанными лишь в силу деклараций и финансовых обязательств.
