Император Диоклетиан и конец античного мира - страница 43
Любопытно, что при Диоклетиане в империи усилилось почитание также и ряда местных языческих божеств. Так в конце III в. в армии исключительно популярным становится культ "Дунайского всадника", произошедший из Паннонии, чья религиозная суть до настоящего времени историкам неясна[315]. Соправитель Диоклетиана Галерий всю жизнь боялся каких-то непонятных римлянам горных богов своей родной Дакии[316]. Естественно предполагать, что распространение подобных культов должно было быть связано с иллирийским происхождением ряда императоров — Клавдий II Готский (268–270 гг.), Аврелиан (270–275 гг.), Проб (276–282 гг.), да и сам Диоклетиан со своими соправителями.
В первые 18 лет правления Диоклетиана существовала еще известная веротерпимость к иудеям, манихеям и христианам. Хотя эти религиозные системы являлись основными оппозиционными силами в отношении староримских верований и императорского культа, но не подвергались каким-либо гонениям. Об этом свидетельствует христианский писатель Евсений Памфил:
"Столь велики были и как далеки между всеми народами, греками, враварами, распространились, пред современным нам гонением, слава и дарование учения о почитании верховного Бога, возвещенного свету Христом, рассказать достойно мы не в состоянии. Доказательством того может служить благосклонность к нашим державных лиц (Диоклетиана и соправителей — И. К.), которые поручили им управление народом и, по великому распоряжению к их вере, избавляли их совесть от жертвоприношений. А что сказать о царских придворных? Что о начальствовавших над всеми правителях? Домашним, детям и слугам они попускали открыто и свободно следовать божественному слову и христианской жизни, едва не позволяли едва не позволяли им хвалиться дерзновением в вере и считали достойным любви больше, чем прочих сослужителей"[317].
Благосклонность Диоклетиана к христианской церкви казалась прочной, ибо и жена, и дочь, и многие другие близкие к нему люди исповедовали христианство. Более того, у многих тогда складывалось впечатление, что христианство вот-вот станет официальной религией в Римской империи. Царь Тиридат, союзник Рима, восстановленный победоносной армией Галерия в 298 г, на армянском престоле, стал христианином и принудил к крещению своих подданных, полагая, что так скоро поступит и сам Диоклетиан[318].
Христианская церковь в последние десятилетия III в. значительно усилилась. Она была уже стройной и сильно организованной с выделившейся церковной верхушкой, которая вела себя очень уверенно и внутри которой шла упорная борьба за преобладание в церкви.
Эти обстоятельства обеспокоили Диоклетиана, увидевшего в церкви организацию, параллельную государственной.
Кроме того, христиане откровенно издевались над римскими богами, не признавали императорского культа, пренебрежительно относились к законам государства, что не могло не раздражать императора, ибо независимая церковь никак не укладывалась в рамки его политической системы, где все регулировалось верховной властью.
Вот как описывает положение, сложившееся в самой церкви непосредственно перед началом гонений Евсений Памфил:
"Когда же от излишней свободы течение наших дел превратилось в медленное и вялое; когда мы начали друг другу завидовать, друг с другом ссориться и, при случае, поражали один другого стрелами слова едва ли не так же, как оружием; когда власть стала нападать на власть, народ — возмущаться против народа, постыдное же лицемерие достигло высшей степени зла"[319].
"Мнимые наши пастыри, презрев закон благополучия, воспламенились взаимными распрями, умножалось только одно — раздоры и угрозы, ревность, вражда друг против друга и ненависть, и именно домогались первенства, будто какой-нибудь неограниченной власти"[320].
Эту особенность взаимоотношений тогдашнего христианского клира впоследствии удачно использовал последний реставратор язычества император Юлиан. По словам Аммиана Марцеллина, "он созвал во дворец христианских епископов, пребывавших в раздоре друг с другом, и народ, раздираемый ересями….. Он знал по опыту, что дикие звери не проявляют такой ярости, какую проявляют большинство христиан в своих внутрирелигиозных разногласиях
