Они выходили из дома через четверть часа. Впереди — один из «братков» Клемешева с пистолетом в руке, за ним — Турецкий, рядом с ним — Клемешев и Наташа, запястья которых были накрепко соединены наручниками, замыкал шествие второй клемешевский верзила с пистолетом, приставленным к затылку Турецкого.
Двое спецназовцев открыли дверцы мощного черного джипа Клемешева, и они расселись в просторном салоне машины. За руль сел один из людей бывшего мэра, рядом с ним посадили Турецкого, Наташа, Клемешев и другой телохранитель оказались сзади. Все вокруг стояли серые от волнения, измученные ожиданием, бессильные что-нибудь предпринять или изменить.
— Покеда, мужики! — крикнул Клемешев в открытое окно. — Мы поехали. Вот и гадайте теперь — учебная была у меня гранатка или боевая!
На все посты было выдано указание беспрепятственно пропускать этот черный джип и дать ему возможность покинуть город. Они миновали мост, оставили позади белые кварталы местных Черемушек. Джип все набирал и набирал скорость.
— Ну вот и все, — сказал Клемешев. — Как говорил товарищ Сталин, подготовка к успеху решает успех. Помните такую великую сентенцию, господин Турецкий?
— Помню, — кивнул тот. — Ну, что дальше? Мы выполнили ваши условия и ждем развития событий.
— Ну какие могут быть для вас события, — усмехнулся Клемешев. — Ваша роль завершается. По- моему, мы сыграем свадьбу с Натальей Сергеевной и без посаженого отца. И на хрена он нужен? Так что скоро, совсем скоро ваши грустные родственники пойдут оформлять пенсию по утрате кормильца. Вы хоть заработали что-нибудь за жизнь, Турецкий?
Но Турецкий молчал. Он понимал, что это не шутка и что вот они, вероятно, эти самые последние его минуты. Стремительно бегущая навстречу серая поверхность шоссе, вечерние холмы у горизонтов...
— Да пропади ты, надоела! Аж пальцы свело! — вдруг проговорил Клемешев и что есть силы швырнул гранату в открытое окно машины в сторону от дороги. Она пролетела метров двадцать и громыхнула позади джипа ярко-желтым огнем, подняв столб дыма.
— Ну что, Наталья, ты меня спрашивала когда- то, убивал ли я, — сказал Клемешев. — Это просто и быстро. Хочешь, покажу, как это делается? Или избавить тебя от этого душераздирающего зрелища? Избавлю, пожалуй... Да и салон пачкать не хочется. Я щедрый, Турецкий. Так что выбирайте себе место сами.
Машин на шоссе было немного. По обеим сторонам бежали редкие рощицы и лески. Уже смеркалось.
— Кирюха, сбавь скорость! — приказал Клемешев. — Господину Турецкому надо бы осмотреться.
Клемешев размял затекшую правую руку и отстегнул наручник, соединявший его широкое запястье с рукой Наташи.
В этот момент сзади ударил яркий свет фар, дважды рявкнул клаксон, и какая-то машина на большой скорости пошла на обгон, обходя их слева. Сидевший за рулем, кого Клемешев назвал Кирюхой, инстинктивно нажал на тормоз, их бросило вперед, и в тот же момент всех сидящих в машине оглушил выстрел. Турецкий, все время ожидавший выстрела в затылок, сильно вздрогнул. Но он был жив, а голова сидевшего за рулем упала на руль.
Резко сбавивший скорость джип бросило в сторону, он вильнул и с маху врезался в обгонявшую машину, которая внезапно тоже резко сбавила скорость и почти остановилась. Ее дверцы раскрылись, и оттуда, пригнувшись, как в бою, выскочили четверо с автоматами. Это были чеченцы.
— Наташа, пригнитесь! — что есть мочи закричал Турецкий и стремительно рванулся назад, чтобы успеть выбить из руки сидевшего позади него Клемешева пистолет. Но тот, так и не успев ничего понять, кто стрелял и почему, уже вывалился из джипа и, перевернувшись через голову, с отчаянным предсмертным воплем кинулся куда-то в сторону от шоссе.
Затарахтели автоматы, несколько пуль по касательной задели джип и с визгом ушли в стороны.
И тут Наташа отчетливо вспомнила, как тогда, той ночью, уже много лет назад, одновременно догорели, обвив друг друга потеками воска, две свечи. Неужели им суждено, согласно поверью, погибнуть одновременно — ему и ей? Ведь случайностей не бывает...
