— Едут! — ответили те. — Едут и едут... Ничего не понимаем. Квартиру уже дважды проехали, и резервную проехали, и офис... Похоже, просто катаются...
— Да-да, — кашлянул Грязнов. — Вот именно — катаются. Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал... Значит, так: работаете в прежнем режиме. Я у себя. Держите меня в курсе дел. Малейшие странности — сообщать незамедлительно!
— Первый, Первый! Я — Двенадцатый!
— Здесь Первый, — ответил Грязнов своим позывным, — слушаю тебя, Двенадцатый.
— Там ведь с ним в «Джимми» его адвокат...
— Понятно, — сказал Грязнов. — Тем более действуйте аккуратно.
Он прекратил связь, а еще минут через пять ему позвонил генерал Шибанов, начальник Главного управления уголовного розыска МВД России.
— Приветствую, Грязнов! Настроение, как понимаю, похоронное?
— Вроде того.
— Понимаю, разделяю и сочувствую. Только я тебе его сейчас еще больше подпорчу. Мне только что звонил наш прямой шеф. Догадываешься почему?
— Вообще говоря, — сказал Грязнов, — у вас с ним широкий круг тем. О многом могли бы потолковать.
— Ну-ну, Вячеслав Иванович, не ерепенься! Его ведь тоже понять надо. Представляешь, как сверху масло жмут?
— Да в чем дело-то? — взорвался Грязнов. — В чем опять у них Грязнов проштрафился?
— Ну, елки-палки! Непонятливый ты стал! Старый волк, а толкуешь, как новичок! Не мог, что ли, приказать своим, чтобы работали почище?
— Расчухали, значит, что сопровождаем Горла- нова?
— А ты думал! Там же против нас мужики со стажем, причем многие из нашей купели. А это...
— Все понял, — сказал Грязнов. — Так вот, передайте: как начальник МУРа я беру всю ответственность на себя. И наблюдение за Горлановым не сниму. И вообще, товарищ генерал-лейтенант, — сухо, по форме отозвался, прервав начальника главка, Грязнов. — Я ему сейчас сам позвоню и сниму все вопросы.
— Ну... попробуй, — угрюмо согласился Шибанов. — Только не лезь в бутылку, смотри. Он мужик злопамятный.
— О решении сообщить? — почти перебив его, зло уточнил Грязнов.
— Да уж не откажи в любезности...
И Грязнов тут же набрал код прямой радиотелефонной связи первого заместителя министра внутренних дел. Но тот, услышав голос Грязнова, даже не дал представиться и обратиться по уставу.
— Ты что, вообще, Грязнов, окончательно зарвался? Как посмел за Горлановым своих сыскарей пускать?
— Не понял, товарищ генерал-полковник?
— Я вот с тебя звезды посрываю, вышибу с должности — враз все поймешь!
Грязнова затрясло, но он ответил подчеркнуто сдержанным вопросом:
— А в чем, собственно, ошибка? Прошу пояснить.
— Ко мне обратились сейчас... позвонили на дом сразу несколько человек. Людей... не последних. На ушах стоят! Кто приказал вести опермероприятие по группе автомобилей?
— Я. Начальник МУРа Грязнов.
— Охренел? Человек оправдан, отпущен на все четыре стороны... Перед законом чист! С какой стати?
— Опермероприятия — моя прямая работа. И если я считаю это необходимым или целесообразным, по должности и положению имею право вести оперативное наблюдение и захват, если будут основания.
— В общем, так, законник: наблюдение снять! Представить рапорт по данному факту. Вы хоть понимаете, Грязнов, каких барбосов на нас навешают?
— А вы понимаете, что мы можем остаться с носом и упустить организатора, быть может, многих «заказух»? Это лучше, по-вашему? Тем более что в ближайшее время будет внесен протест генерального прокурора в Верховный Суд.
— Слушай, — уже по-свойски, примирительно сказал первый заместитель министра. — Ну чего ты кипятишься, Грязнов? Будто мало их и так гуляет. И всех мы знаем наперечет..
— Вот, значит, как, — тихо сказал Грязнов. — Гуляют и пусть гуляют? Наше дело — сторона? Не пойман — не вор, так сказать, презумпция невиновности. А они ведь убийцы, мясники. Я считаю, что доказательств против них мы и прокуратура накопали предостаточно.
— Знаете, Грязнов, — сказал заместитель министра, — с такими кадрами, как вы, работать невозможно. Мои требования продиктованы не моими личными пристрастиями, а настоятельной просьбой весьма влиятельных людей, от которых мы с вами полностью зависим. Как говорится, от каблуков до кокарды.
