– Ты хочешь сказать, что платишь мистеру Босуэлу за то, что он присматривает за домом? – спросил он.
Мелани вздохнула.
– Приходится.
– А на что идут эти деньги?
– Протапливание печей, закупка топлива – затраты такого рода, – спокойно и с достоинством ответил Шон.
Мелани взглянула на него.
– Но позади дома был достаточный запас топлива.
– Ничего не может хватить навечно, – заметил ее мучитель. – На прошлой неделе я купил полтонны кокса.
Мелани вскипела, а лицо Майкла приняло мрачное выражение.
– В самом деле, Мелани, – воскликнул он, – ты хоть имеешь представление, какую брешь в твоих финансах проделает этот дом?
Мелани сжала кулачки.
– Если домом пользоваться, то эти затраты нельзя считать пустой тратой денег.
– Пользоваться? Каким образом? – Хорошее настроение покидало Майкла, и его примирительная заботливость по отношению к Мелани сменилась приливом раздражения. В делах Майкла деньги всегда играли главную роль, и его бесило то, что Мелани собирается тратить свои средства на бесполезное здание, которое может быть для них лишь расточительной экзотикой, чем-то вроде белого слона.
– Мы могли бы жить в нем! – огрызнулась Мелани, отбросив предосторожности. Она знала, что это звучит смешно; невозможно убедить Майкла бросить свою превосходную компанию в Лондоне и переехать в отдаленный уголок Шотландии, но он задел ее за живое, и она уже не заботилась о том, насколько безответственными могут казаться ее аргументы. Сказать что угодно, только чтобы стереть самодовольное выражение с этих двух лиц!
– Переезжать в Шотландию! – Майкл произнес это с преувеличенным сарказмом. – О, ты совершенно безрассудна, Мелани! Я не понимаю, что с тобой происходит! Не сходи с ума!
Мелани смерила его долгим взглядом, затем зло посмотрела на Шона, встала и пошла к выходу из ресторана. Она слышала, как Майкл звал ее, но оставила без внимания его призывы и, глубоко дыша, вышла на морозный воздух.
Она слышала, как двери ресторана открылись, и слышала шаги за спиной, но поскольку поблизости не оказалось такси, она быстрым шагом пошла вдоль по улице. Однако шаги позади тоже ускорились, и минуту спустя Майкл оказался рядом с ней.
Он схватил ее руку, но она вырвалась, и он, тяжело вздохнув, сказал:
– Мелани, дорогая! Это же глупо. Послушай, я понимаю, что не должен был писать Босуэлу без твоего ведома, но откуда я мог знать, что черт принесет его сюда, в Лондон? Это поставило меня в скверное положение, и когда он предложил встретиться за ленчем втроем, что я мог поделать?
Мелани остановилась.
– Он предложил?
– Ну да. Ты могла бы вообразить, что я могу устроить такой сюрприз?
Мелани заколебалась. Нет, конечно. Это было не в обычаях Майкла. Он всегда выбирал самый подходящий момент, и когда этот момент наступал, он обезоруживал ее таким образом, что когда перед ней ставился вопрос, она уже наполовину готова была согласиться с ним. Это для Босуэла было типично поставить ее перед fait accompli[5] в надежде достигнуть неожиданного преимущества.
Но даже если это так, то действия Майкла говорили сами за себя, и она не могла простить его также и за это. Глядя в сторону, она сказала:
– Ты должен был посоветоваться со мной, прежде чем писать поверенным. Я имею право знать. То, что мы помолвлены, еще не означает... – она вздохнула, – во всяком случае, теперь это уже не меняет ситуацию. Каких действий ты ожидал от меня?
– Никаких, дорогая. Я думал – после нашего разговора, когда ты только вернулась из Шотландии – я решил, что ты действительно хочешь продать Аконит. Я действовал только для того, чтобы избавить тебя от хлопот, связанных с юридическим оформлением продажи. Я собирался объяснить все тебе, как только я вручу Босуэлу письменное предложение и копию документа на владение. Надеюсь, ты сможешь это понять.
Мелани вздохнула.
– Но вот теперь, в ресторане?..
– Забудь все, что я говорил в ресторане, – мягко посоветовал он. – Да в конце концов, что я такого сказал? Я не мог принять твою сторону в беседе с человеком, который сам настолько заинтересован в этом деле, не так ли? Ситуации меняют дела, ты ведь знаешь. Но что касается переезда в Шотландию, – ты, конечно, понимаешь, что вопрос об этом даже не может обсуждаться.
