– Опа… – такого поворота Артем не ожидал.
Со дня, когда он впервые увидел ма Фидди и ошибочно принял его за хранителя, прошло больше полутора лет. Лист клана Верминио, на котором началось его обучение, давно расцепился с соседними и покинул полярные области Поднебесья, откочевал далеко к экватору. Около полугода назад четверка вольных его покинула – это оказался первый в практике Артема самостоятельный перелет с Листа на Лист, четвертый его полет с грузом и двадцать восьмой вообще. Тогда все прошло удачно.
Да и в целом, оглядываясь назад, Артем был вынужден признать, что самым худшим в его университетах были непроходящие синяки, когда в самом начале, месяце на втором-третьем тренер учил его приземляться между кромок и Артем внезапно обнаружил, что в траве часто прячутся выступающие из тела листа корни деревьев, а они довольно твердые.
Особенно когда рушишься на них с высоты нескольких метров с непослушными крыльями за плечами.
Тогда, на втором-третьем месяце, крылья были еще непослушными…
– С тебя прощальный пир! – ма Фидди улыбнулся. – Тан, что там с охотой?
– Косуля в лагере, – ухмыльнулся здоровяк. – Грибы тоже!
Тан заметно возмужал за время обучения Артема – стал чуть выше, раздался в плечах, и мышцы на его ручищах стали еще больше и рельефнее, хотя казалось куда уж больше и куда рельефнее.
– Елки-палки, – вырвалось у Артема.
– Что-что? – переспросил на этот раз только сказочник.
– Ничего, это по-русски, – вздохнул Артем. – Неожиданно как-то… Я думал, мне еще летать и летать.
– Тебе в любом случае еще летать и летать, – негромко сказал ма Фидди. – Помнишь, что я тебе твердил? Больше всего охотников бьется, когда они более-менее обучаются держаться в потоке и начинают считать себя мастерами. Ошибочно считать. Мастером возможно стать только через несколько лет, да и то не всякий взлетевший станет мастером.
– Я помню, – кивнул Артем. – И никогда этого не забуду.
– Мы просто решили – как это по-вашему? Совместить приятное с полезным? – заговорил сказочник. – Если ты еще не забыл, летать ты хотел научиться, чтобы пуститься на поиски капитанского бота. Не желаешь ли начать?
– Уже пора? – усомнился Артем.
– Фидди говорит – пора. Если он считает, что теперь тебе нужно просто летать, можешь быть уверен: так оно и есть. А в чем, собственно, состоит твой поиск? Заметили Лист, метнулись, обшарили. Вернулись, если надо. Если не надо – ждем следующий Лист на горизонте. Вариантов у нас немного, ты сам ведь говорил. Случайный поиск.
– Говорил, – вздохнул Артем.
Как бы там ни было, известие об окончании активного обучения застало его врасплох.
– Подсади, – проворчал Дасти.
Они как раз подошли к месту, где удобно было перебираться через вторую кромку. Артем покорно подставил спину.
Сказочник и Тан взобрались наверх (когда взбирался Тан, подошвы ботинок Артема утопли в теле Листа на добрую ладонь), втянули Артема и по очереди попрыгали вниз, в поросший буйным кустарником промежуток между второй и первой кромками. А Фидди, проделавший весь путь по хребту кромки, просто съехал вниз, как ребенок с горки.
За первой кромкой начинался хвойный лес. До лагеря отсюда было всего-ничего, метров семьсот.
Лист, на котором они сейчас обитали, не знал людей достаточно долго.
Ближе к корме, в начале лиственной зоны, где обычно обустраивают стойбища кланы, нашлись следы жилья, но такие старые, что немудрено их было и не заметить. Артем и не заметил. А вот от наметанного следопытского глаза Тана давно заброшенное стойбище укрыться, конечно же, не смогло. Но свой лагерь (две закрепленных соком агавы полости и наспех сооруженный навес над "кухней") аборигены Поднебесья решили разбить ближе к носу, где проходили все тренировки. Артем, понятное дело, на это решение повлиять не мог, даже если бы возымел такое намерение. Аборигенам виднее – с этим невозможно было спорить.
Но с некоторых пор Артем стал чувствовать себя рядом с аборигенами гораздо увереннее и несложно было понять почему: научившись хоть как-то пользоваться крыльями, он существенно уменьшил собственные чуждость и неполноценность по тутошним меркам . Уж на что Тан и Дасти к нему тепло относились, и то после первых полетов Артем ощутил приятную перемену. Теперь приятели больше не обращались к нему снисходительно, как в первые годы. Научившись летать Артем словно бы прошел обряд инициации, завоевал право называться мужчиной, а в первобытном обществе Поднебесья это значило неимоверно много.
