То, что нужно. Визит в психушку.
— Не, я в порядке. Правда.
Ник осторожно вытащил свои права и проверил дату рождения. Его желудок ухнул вниз. Если все верно, то ему так было шестнадцать, но дата рождения была неверной.
Все было неправильным.
Как такое возможно? Как?
— Я лучше пойду в школу, — выдохнул Ник. — Где мой рюкзак?
Мама потрепала его по волосам.
— Думаю, ты оставил его в машине.
— В Ягуаре?
Бабба расхохотался.
— Мечтай. Я не дам тебе водить Ягуар, пока тебе не исполнится восемнадцать, приятель. Он в твоем джипе.
«Ладно, прими это. Не реагируй. Все в моем мире хорошо».
Ну точно. Ничего в этом не было правильным или нормальным. Что говорило о многом, учитывая его супер покорёженную жизнь. Он хотел кричать, пока все не станет так, как положено.
Мама принесла ему ключи, и снова потрогала его лоб рукой.
— Уверен, что с тобой все хорошо?
Лучше ложь, чем смирительная рубашка.
— Все хорошо.
— Майкл… Думаю, нам нужно отвезти его к доктору.
— Милая, ты слишком с ним нянчишься. Он работающий мужчина. Если он говорит, что он в порядке — значит он в порядке.
Ник приподнял бровь. Он все еще работает у Кириана или Лизы? Если Кириан здесь, что он возможно сможет помочь. Конечно бессмертный воин двух тысяч лет отроду, продавший душу богине, знает что-то об альтернативных реальностях. Именно поэтому Ник, наверное, сможет позаимствовать кольцо Кириана, призвать греческую богиню Артемиду и получить ответы, которые та ему задолжала.
Мама, закусив губу, потрепала его по волосам.
— Он все еще мой малыш.
Благодарный, что хоть это не изменилось, Ник быстро обнял ее, и пошел в переднюю часть дома.
Баба прокашлялся.
— Ты куда, сынок?
— На парковку.
— Зачем? Твой джип в гараже.
У них есть гараж?
Он посмотрел на украшенный витиеватыми узорами потолок их дорогого дома. Конечно, у них есть гараж…
— А, ладно, — он пошел в противоположном направлении.
Немного поколебавшись он открыл дверь, предполагая, что это гараж, но обнаружил лишь кладовку.
Блин.
— Хм… хочу прихватить немного Поп-тартс на дорожку, — сказал Ник, пытаясь скрыть свою ошибку. Но они по-прежнему смотрели на него, будто он сбежал из лечебницы Аркхэм[2]. Он фальшиво улыбнулся, прихватил выпечку, мысленно перекрестился, надеясь, что угадает со следующей дверью.
Неа. Ванная.
Издав болезненный стон из-за своей невероятной глупости, Ник притворился, что воспользовался ей, прежде чем попробовал снова. По крайней мере остались лишь две двери.
Пятьдесят на пятьдесят.
К счастью, в третий раз повезло. Он с облегчением выдохнул, зашел и увидел в гараже на три машины красный джип, черный внедорожник, серебристый Ягуар. Черт, это так неправильно. Именно такой Ягуар дал ему Ашерон, когда принес права в квартиру Ника.
«Я хочу назад жизнь, в которой я смогу его водить, без Баббы ворчащего на меня».
Хотя опять же…
Это была нормальная жизнь. По-настоящему нормальная, как у других. Никто не пытался убить его или съесть. Не было директора, который считал его самым большим на планете неудачником. Половина команды не превращалась в зомби или оборотней. Не было психованного демона-тренера, угрожавшего ему, чтобы тот убил членов его команды. Бабба и Марк не были чокнутыми с электро-шокерами.
«Знаешь, а ведь это вариант. Может и неплохо какое-то время побыть нормальным».
Быть бедным и странным выходило не очень хорошо. А вот быть богатым и хорошо одетым — это может быть другой историей.
Чувствуя себя лучше по этому поводу, Ник решил перестать жаловаться обо всем, и просто попробовать пожить этой жизнью какое-то время. Это может ему подойти.
Забравшись в свой джип, он приехал в школу, где никто не смотрел на него, как будто он только что сбил их собаку. На самом деле, даже раздражало, как мало внимания ему доставалось. Казалось, на него всем здесь было плевать.
«Я ведь могу и привыкнуть к такому».
— Привет, Ник.
Через секунду он понял, что это был Калеб… Фингермен, а не Малфас, и он шел к нему по коридору.
— Привет, Калеб.
— Тебе лучше?
Он нахмурился от вопроса Калеба.
— Прости что?
— Я позвонил, чтобы проверить как ты, но твой папа сказал, что тебе не очень хорошо. Что ты пошел спать, как только пришел домой, никому ничего не сказав.
