Закрыв глаза, Линн почувствовала вдруг робкий, неясный отголосок былой страсти и, обрадовавшись старому знакомому, вновь вступила на опасную, давно уже чужую территорию. Магия любви вновь ожила в ней, и как наяву она ощутила на себе руки Джастина. Скользя по ее телу, они забирались в самые потаенные уголки, заставляя, сжав зубы, сдерживать готовый сорваться стон.
Открыв наконец глаза, Линн вновь увидела пред собой сверкающее море огней и невольно улыбнулась этим молчаливым свидетелям. Интересно, что бы они подумали, если бы вообще могли думать? Скорей всего сочли бы меня настоящей сумасшедшей, мечтающей о призраках прошлого, вместо того чтобы жить настоящим.
Она хотела вновь отругать себя за подобные «неправильные» мысли, но вдруг раздумала. В конце концов, это ее жизнь и ее мысли и только она сама вправе решать, когда и о чем ей думать.
Она бы и дальше предавалась ожившим воспоминаниям, но резкая трель телефонного звонка заставила ее вернуться в реальность. Рич, поняла она, даже не ответив еще на звонок, и, тут же запоздалое раскаяние вытеснило из ее головы все мысли о Джастине.
Как это нечестно по отношению к Ричу! — мысленно отругала себя она. Он самый лучший, и она не вправе сравнивать его с Джастином!
Вспомнив, как она познакомилась с Ричем, Линн невольно улыбнулась. Это произошло восемь месяцев назад на вечеринке у Сэнди Робертсон.
Странно, что он вообще подошел ко мне тогда. В те дни она готова была сказать резкость любому, кто посмел бы заговорить с ней. Рич заговорил, и она, непонятно почему, вдруг потянулась к этому симпатичному, улыбающемуся сдержанной улыбкой мужчине. Глаза незнакомца излучали удивительное тепло, и, почувствовав его, она сама невольно улыбнулась в ответ. В тот момент она вдруг забыла о Джастине и не вспоминала о нем целую неделю. Тогда это казалось настоящим чудом, ведь, как ни гнала она мысли о нем, они появлялись в ее голове вновь и вновь.
С того памятного для обоих дня они виделись почти каждый день, но даже под пыткой Линн не призналась бы в одолевающих ее порой сомнениях. Они выворачивали наизнанку душу, напоминая о том, как часто ей в последнее время хочется стереть с лица Рича улыбку, словно намертво приклеенную клеем. Иногда ей казалось, что он улыбается даже во сне, и порой, проснувшись, она пристально вглядывалась в спокойное, с правильными чертами лицо. Потом конечно же отчаянно ругала себя за подобные мысли и делала все, чтобы Рич не заметил ее внутренних метаний, но избавиться от неприятного ощущения не могла, как ни старалась.
— Добрый вечер, любимая, — поднеся трубку к уху, услышала она мелодичный, с идеально правильными интонациями голос, и, ослепительно улыбнувшись неясным бликам на оконном стекле, произнесла в ответ:
— Добрый вечер, любимый. Где ты?
— Ну, вообще-то я уже четверть часа как жду тебя внизу. Позвонила моя мама и сказала, что вынуждена отменить сегодняшний ужин. Какие-то неприятности с одной из ее подопечных в благотворительном центре. Надеюсь, ты не очень расстроилась? Или ты уже успела забыть о приглашении?
Услышав это, Линн едва нашла в себе силы перевести дух. Ужин у матери Рича! Как она могла забыть о таком событии?! Но как все же хорошо, что миссис Рэдклифф — в девичестве Мэтлок — основала благотворительный фонд, которому посвящает так много времени! Если бы не это, пришлось бы целый вечер сидеть с приклеенной улыбкой за огромным пятиметровым столом и, слушая нескончаемые разговоры о знаменитых предках обоих семей — Мэтлоков и Рэдклиффов, — чувствовать себя все более и более ничтожной личностью. Миссис Рэдклифф могла рассказать даже о своем прапрадеде. Она же, Линн, могла поведать только о погибших в автокатастрофе родителях и вырастившей ее тете Лесли.
— Ну конечно, я помнила о приглашении твоей мамы, Рич, — произнесла Линн сдержанным, полным достоинства голосом. — Но у меня только что закончилось совещание. Ты ведь знаешь, сколько у нас сейчас заказов. Весна горячая пора для рынка недвижимости, и мы завалены работой. Но я уже на пути к лифту и буду всего через несколько минут. Мне забрать свою машину?
