Разместившись в благоустроенном лагере на отдых, солдаты русской дивизии занялись укреплением своих революционных позиций. Прежде всего надо было закончить организацию комитетов, узаконить их состав и начать политическую работу среди солдат.
Параграфом 21-м Положения о полковых комитетах последним предоставлялось право вести воспитательную работу в армии, иметь и поддерживать связь по своему выбору с различными общественными организациями, в том числе и с Всероссийским Советом рабочих и солдатских депутатов.
Параграфом 27-м Положения представлялись такие же права и ротным комитетам, но с разрешения полковых комитетов и под их руководством.
Однако эти права существовали только на бумаге. На деле все было по-иному: командование русских войск и старшие офицеры дивизии оказывали открытое сопротивление всякой демократизации, каждому мероприятию, направленному на раскрепощение солдата от суровых порядков царской казармы. Борьба между революционными силами дивизии и ее реакционным командованием становилась все более острой.
Нормы представительства в полковые комитеты офицеров, предусмотренные Положением, часто нарушались, солдаты голосовали против них. Полагалось выбирать одного офицера на 5 солдат, но офицеров в комитеты было избрано вдвое меньше положенной нормы.
Так, в комитет 1-го полка 1-й бригады вошли: рядовые Волков, Смирнов, Фролов, Болхаревский, Ворначев, Смиченко, Баранов, Оалтайтис, младший унтер-офицер Глоба.
В комитет 2-го полка той же бригады были избраны рядовые Гусев, Козлов, Азаренко, Гузеев, Ткаченко, Грахно, Петров, Валявка, Юров и другие. [94]
Оформив таким образом полковые комитеты 1-й бригады, солдаты тут же создали нечто вроде высшего исполнительного органа, назвав его не «Дивизионный Совет солдатских депутатов», а «Отрядный исполнительный комитет русских войск во Франции».
Представители 3-й бригады протестовали против такого органа и отказались участвовать в нем. В исполнительный комитет вошли лишь представители 1-й бригады, а именно: Волков (председатель), Гусев (товарищ председателя), Фролов (секретарь), Грахно (казначей), Баранов (архивариус).
Вначале делегаты, затем комитеты в начальной стадии работы в условиях фронта установили еще более тесную связь с русскими эмигрантами в Париже. Среди них находились и видные члены РСДРП(б) Мануильский и Покровский. До выезда в Россию они оказывали русским солдатам во Франции большую помощь в организации нарождавшихся революционных сил и в развертывании массовой политической и культурной работы.
Реакционная роль офицерства в бригадах в это время стала столь очевидной для солдат, что никакие убеждения, с чьей бы стороны они ни исходили, ни узаконенные Положением нормы представительства в комитеты не могли оказать никакого влияния на избирателей. Места в комитетах, принадлежавшие офицерам, занимались представителями солдат.
Комитеты не были склонны ограничивать масштабы своей работы узкими рамками Положения, они старались быть подлинными руководителями революционных сил дивизии. Поэтому с первых же дней комитеты приступили к организации, сплочению и политическому воспитанию солдатских масс. Как правило, в ротах ежедневно стали проводиться беседы на политические темы, читки художественной литературы и исторических романов. Особенно нравились солдатам произведения Пушкина и Бальзака, которые удалось добыть в библиотечных фондах русских колоний Парижа, Марселя и других городов.
За несколько дней литературный фонд 1-й бригады так пополнился, что в лагере были организованы бригадная и полковые библиотеки, доступ в которые был широко открыт и солдатам 3-й бригады.
Тесное сближение с политическими эмигрантами членами РСДРП(б) Мануильским, Покровским и другими обеспечивало комитетам правильную ориентировку в революционных [95] событиях, происходивших в России. Еще до Февральской революции русские политические эмигранты, и прежде всего Мануильский и Покровский, часто посещали госпитали, где находились больные и раненые русские солдаты. Теперь благодаря помощи комитетов массовая политическая работа в госпиталях приняла широкий размах.
