— Это он? — Едва слышно, одними губами спросила Селена.
Артур утвердительно кивнул:
— Он.
— Наш гид? — Зачем-то уточнила она.
— Он самый.
Артур быстро огляделся, будто ожидал обнаружить поблизости того, кто так ловко свернул шею этому бравому здоровенному вояке.
— Никого нет, я проверила, — всё таким же едва различимым шёпотом доложила оперативница. — Но убили его буквально за несколько минут до нашего прихода.
— Мы бы что-нибудь услышали, — в сомнении покачал головой Артур. — Вскрик, например, шум падения.
Девушка только пожала плечами:
— Он умер мгновенно, никакого вскрика быть не могло. А на землю его могли аккуратно опустить.
— Тогда бы мы кого-либо заметили, — продолжал упорствовать Коноз, — ночь очень светлая — видимость прекрасная.
— За пять минут мы были ещё за поворотом и этого места видеть не могли. Не больше четверти часа назад. Его кожа ещё совсем тёплая, а на улице довольно прохладно, — стояла на своём оперативница.
Теперь плечами пожал Артур. Какая разница, собственно, думал он, за сколько времени до их прибытия принял смерть этот человек. Важно другое.
— Важно другое, — произнёс он вслух. — Его убийца, вне всякого сомнения, был ему знаком, это, во-первых. И не просто знаком, он не ожидал от него никаких враждебных действий. Ибо он даже не пытался обороняться. Во-вторых, его убили необычным для этого времени и этих мест способом. Здесь пустили бы в дело клинок. А сломать шею, да так ловко…
— В-третьих, убийца сильно спешил, — подхватила его рассуждения Селена, — так как даже не попытался спрятать или хотя бы замаскировать тело.
— Может быть, — задумчиво произнёс Артур, потирая подбородок, — а быть может, труп намеренно оставили на виду.
— Зачем? — Удивилась его напарница.
— Да вроде сигнала «стоп» для нас с тобой. Ведь по инструкции, мы теперь просто обязаны свернуть экспедицию и возвратиться в Центр.
— Так мы возвратимся?
Артур внимательно посмотрел на оперативницу. Она, конечно, хорошо подготовлена, однако, ещё очень молода и неопытна. Кроме того, она душой и телом принадлежит Виктору Жоллу, чего совершенно не скрывает. А значит, является его глазами и ушами в этом их путешествии. А начальник лаборатории, как ни крути, хотя, скорее всего, и не убивал Саймана, но в деле с изменением истории остаётся одним из подозреваемых. Можно ли при таком раскладе ей доверять?
С другой стороны, думал он, все свои наблюдения она сможет доложить Жоллу только по возвращении. И вернись они теперь, не известно ещё, как тот поступит. Он может перекрыть для Артура доступ к порталу, запереть в лаборатории и завалить отчётами. Но, пока они здесь, для него они недосягаемы и, фактически, предоставлены сами себе на целый месяц. За неимением связи со своим патроном, неопытная Селена, вынуждена будет слушать Артура, и помогать ему во всём. А когда он выяснит всё, что возможно о махинациях с временными потоками, то тогда пусть докладывает, ибо Жолл уже ничем помешать ему станет не в состоянии. Да будет так.
— Давай оттащим тело в кусты, — решительно скомандовал он, — нам не нужно, чтобы его быстро обнаружили.
Постоялый двор спал. Припозднившимся путникам пришлось довольно долго стучаться в массивную дубовую дверь, отделявшую их от теплого уюта и сытного, хотя и сильно запоздалого ужина. Наконец, раздался звук отпираемого засова и, угрожающе скрипя всеми своими несмазанными петлями, дверь приоткрылась. Приоткрылась ровно на столько, чтобы ночные гости могли хорошенько разглядеть кованый ствол древнего мушкета, направленный на них. Орудие было огромным, но теряло большую часть своей грозности на фоне своего невероятных размеров владельца. Очень высокий и очень толстый мужчина, босой, в ночной рубахе, наспех заправленной в засаленные порты, с нескрываемым недовольством разглядывал парочку нарушителей его заслуженного после дневных забот отдыха.
Не найдя пока ничего опасного в этих двух прилично одетых и безоружных, на первый взгляд, людях, но, всё же, не теряя бдительности, толстяк поинтересовался:
— Кто такие?
Его голос оказался не менее великим, чем его тело. Он, казалось, зарождался где-то внутри необъятного живота и, набирая по пути мощь, поднимался к горлу, пока не находил выхода через рот, используя язык трамплином. И это, судя по всему, здоровяк ещё старался не шуметь.
