— Ученик, — прозвучал её старческий веселый голос.
— Это сразу было ясно, смертью от него чай не тянет, — покивала вторая бабулечка.
— Габриэля оповестить следует, — сказала третья, что прятала дубинку в корзинке, проходя сквозь моё стоящее на её пути тело по направлению к бессознательным охоронникам.
У меня просто не было слов. Я стояла в странном нечто, окружённом клубящимся дымом, во все глаза смотрела на происходящее, понимая, что я там что-то навроде духа бестелесного.
В следующее мгновение я снова находилась посреди своей ванной в особняке Гаэр-аша.
— Риа! — раздался окрик Эдвина. — Время.
Что это было?! Что это вообще такое было? И эти слова ученика Вечных?! И моё перемещение? Как это вообще понять?
— Риа! — повторил окрик Эдвин.
Я повернулась к двери, постояла ещё секунду, потом крикнула:
— Дай пять минут.
Говорить об увиденном не хотелось. Даже не знаю почему. Пожалуй, единственный с кем я могла бы поделиться был… Гобби. Потому что гоблины с ним связаны, а в том что бабульками были переодеты именно гоблины не оставила никаких сомнений использованная дубина. Дубиной — Вечного! Кто бы мог подумать вообще.
— Что случилось? — сходу заподозрил неладное Эдвин.
Ничего не отвечая, я торопливо принялась умываться, зная что если задержусь, с Эдвина станется заставить меня отжиматься.
Из ванной выскочила минуты через три, на ходу заплетая волосы. Подхватила куртку и первая выбежала из комнаты, пронеслась по коридору, сбежала вниз по лестнице, оббежав поднимающегося Гаэр-аша и выдохнув на ходу: «Трупов». Ректор посторонился, пропуская меня и ничего не ответив, зато задал вопрос медленно спускающемуся Эдвину:
— Что-то не так?
— Ещё не разобрался, — задумчиво ответил тот.
Честно говоря, я испытала закономерное раздражение. Остановилась, глянула на парня и сказала:
— Догоняй.
И более не обращая внимание на хмурого парня, побежала на двор.
Обстановка сегодня была какая-то торжественно-мрачная. То ли дело было в чёрных тучах, что заволокли всё небо грозя снежной бурей, то ли в пяти умертвиях, стоящих у столба и пошатывающихся в такт порывами ветра, то ли в общем сумраке, разгоняемым светом из глаз многочисленных скульптур, скорее устрашающих, чем украшающих дом Гаэр-аша. Но было как-то мрачно и торжественно. Я постояла, поёжившись, заметила шустро переползающего стену Гобби, и без приказания Эдвина рысцой припустила на пробежку — заодно согреюсь.
Гобби догнал меня за домом, и затрусив рядом передал записку. Читать в полумраке на бегу я не умела, посему подбежала к ближайшей скульптуре со светящимися алым глазами и в этом неярком свете развернула записку.
Внезапно над головой раздался скрипучий голос:
— Посветить?
Вздрогнув всем телом запрокинула лицо и встретилась взглядом со скульптурой, которая была… одушевлённая?!
— Да, если не сложно, — пролепетала, с трудом сдерживая желание продолжить пробежку, ускорившись раза так в три.
— Всё для вас, — проскрипела фигура.
И глаза её стали ярче.
— Спасибо, — поблагодарила, стараясь не дрожать.
И принялась за чтение.
В записке было сказано:
«В городе два (зачеркнуто) один ученик отступников. Первый готовил покушение на вашу команду. Второго ещё не нашли».
Прочла, посмотрела на статую, статуя на меня, мы вместе на Гобби. Гобби стоял и демонстрировал статуе нечто, не очень приличное. Узрев, что я вижу демонстрируемое, тут же спрятал руки за спину. Статуя же прохрипела:
— Невоспитанное умертвие.
«Невоспитанное умертвие» безразлично пожало плечами, мол такой, какой есть, меня всё устраивает. Статуя подумала, что раз можно ему, то и ей не возбраняется — оторвала руку от стены, которую поддерживала, и ответила жестом гоблину. Правда по стене трещины пошли…
— Гобби, — прервала я готовящийся обмен любезностями, так как мой зомби явно собирался статуе ответить. — А где сейчас ученик Вечных?
На меня удивлённо посмотрели оба — и статуя и Гобби.
Но так как у умертвия не было заготовлено ответа, он взял и написал его в воздухе. Я честно говоря поняла только «Спрятан на…» дальше не разобрала, у Гобби слишком быстро рука двигалась. Зато мне любезно перевела всё статуя:
