Желание было запеть и станцевать что-нибудь. Такими темпами потребуется участие ещё в шести-семи боях и, возможно, после моя кровь, для стабилизации. Не помешал бы очень артефакт типа Эль-таима, но даже я, несмотря на всю так часто упоминаемую ректором безголовость, не решусь на повторное его изготовление. Слишком велик риск раствориться в кристаллах вместе с лунным светом… Нет, на второй раз я не решусь. Особенно теперь, когда оперирую малопонятной магией Смерти.
«Ты загрустила» — написал вдруг Гобби.
— Просто задумалась, — я вернулась к дивану, села.
В воде, которой так щедро поливал меня Люсио Сайко действительно было явно много соли, потому как ткань, высушенная Нортом, захрустела. Гобби молча указал на пакет с одеждой, после чего галантно отошёл к стене и повернулся ко мне спиной.
Я торопливо начала раздеваться, одновременно рассуждая вслух:
— Думаю максимум семь боев, — скинув мантию и расстёгивая непослушными пальцами рубашку начала я. — Возможно уложимся в семь. Когда вернёмся домой, я проверю всё плетение, в принципе предполагалось, что воздействие будет разово оказываться на всё тело, у тебя же ожила только кожа на груди, зато вся. Но возможно это из-за непосредственной близости артефакта. Нужно проверить. Произвести расчёты. Замерить область оживления. И да, не посмотрела как там руны… Тьма! Гобби, иди ко мне.
Я сжала уже расстёгнутую рубашку на груди, подождала пока моё умертвие подойдёт, распахнула рубашку на нём и провела пальцами по плетению… Руна непрерывности, вплетённая в чёрную шёлковую нить отозвалась покалыванием и… И тут я заметила, что под ней, под этим более уплотненным плетением в конструкции, кожа так же ожила! У меня ладони задрожали от осознания! Руны Хешисаи не просто работали, они перераспределяли энергию так, как и следовало! Они превзошли мой замысел! Они…
— Пять боев максимум, — прошептала потрясённая я.
Гобби, проведя пальцем по плетению, тоже заметил изменения на своём теле, вздрогнул, склонился рассматривая, поднял на меня сияющий взор. И мы смотрели друг на друга, честно говоря, боясь поверить, боясь ликовать, словно опасались спугнуть удачу…
— Ладно, я переодеваться, — решила я.
Гобби опять отошёл к стене, отвернулся.
А меня внутренне трясло. Ощущение было знакомое, часто такое охватывало, когда я создавала что-то, и в душе поселялась чёткая уверенность, что всё получится. Что-то сродни нетерпению и ожиданию чуда. О, а набраться терпения следовало, очень следовало. Ещё следовало что-то сделать с собой, потому как такими темпами, меня выведут из строя уже в первые минуты следующего боя, а продержаться следует пять. Но всё же, всё же!
— О, Тьма, как же здорово! — просто не сдержалась.
— Ыыы, — подтвердил Гобби.
А я развернула сверток и обнаружила помимо платья ещё и обувь и нижнее бельё. К слову — моего размера. Ещё к слову — дорогое. Как, в прочем, и платье.
— И ты потратил на меня свои деньги, — обвиняюще произнесла я.
— Ы! — издал восклицание Гобби.
— Мы с тобой об этом позже поговорим, — мрачно заключила я.
И начала одеваться.
И должна признаться для меня, никогда не уделяющей внимания собственной одежде, как, к слову, и все артефакторы, стало неожиданностью и мягкость тканей, и приятное ощущение от платья из тонкой, особым образом выпряденной шерсти. Платье обтянуло как перчатка всё тело до бёдер, а уже оттуда красивыми волнами спускалось до пола. Со спины на шее был воротничок-стоечка, а вот уже от плеч и до груди обрисованный плавными линиями имелся вырез. Очень мне понравились и рукава, которые доходили до пальцев и крепились изящно выплетенной петелькой через средний палец. Само платье имело чёрный цвет, но помимо чёрной шерстяной нити в него были вплетены и блестящие темно-зелёные, поэтому общий оттенок был тёмно-зелёным. А в целом:
— Где ты его купил? — восторженно спросила я.
Гобби развернулся, окинул меня оценивающим взглядом, удовлетворённо кивнул, подошёл, достал блокнот и написал:
У платья имелся ещё один несомненный плюс — оно было удивительно тёплое.
«Сходим вместе купим ещё несколько, — продолжил писать Гобби. — И свитера. И нормальные штаны. А эти твои рубашечки и брючки — вовсе не одежда для зимы».
